Моча для утоления жажды.

Моча для утоления жажды

Социал-демократический депутат, бывший министр Вильгельм Зольман пишет о глумлениях над ним штурмовиков и дружинников из защитных отрядов следующее:

«В четверг 9 марта в 3 часа пополудни к моему дому в Кельне подъехало три автомобиля со штурмовиками. Так как я в это время вел телефонный разговор с депутатом городской думы, то я еще успел крикнуть по телефону: «В дом ко мне врываются штурмовики» и вызвать полицейскую помощь.

В этот момент в мой рабочий кабинет ворвалось несколько штурмовиков с наведенными револьверами, топорами и ножами. Прежде чем я успел что-либо сказать, я был ударом сбит с ног у своего стола. Штурмовики были охвачены каким-то неистовством и преисполнены ненависти и радости, что они могут со мной расквитаться. Большая часть рассыпалась по остальным комнатам квартиры, и буквально в несколько секунд они разбили все вдребезги. Осыпая тумаками, меня бросили в открытый автомобиль. На возглас моей жены: «Куда вы везете моего мужа?», один из команды ответил с хохотом: «Это уж вы потом узнаете». Меня повезли сначала через пустошь по направлению к лесу. Так как сидевший передо мною штурмовик непрерывно размахивал револьвером перед самым моим носом, то я предположил, что меня расстреляют у ближайшего леса. Но меня повезли дальше, осыпая самыми нелепыми ругательствами. Затем замедлили ход автомобиля и на оживленной Главной улице меня то и дело показывали прохожим: «Вот великий Зольман: глядите, как он ничтожен». Меня доставили на Моцартштрассе в окружное управление национал-социалистов. Ударами кулаков, ног, толчками меня гнали вверх по лестнице в комнату заседаний. Жалюзи были спущены, и в комнате была полутьма. Здесь я должен был предстать перед трибуналом. На столе было выставлено большое

[ 191 ]

знамя со свастикой. Я видел, что мой товарищ о редакции Эфферот сидел близ окна в таком же виде, как и я. Едва только я успел занять место возле Эфферота, как началась двухчасовая пытка. Затем человек в форме штурмовика, которого мой коллега назвал городским гласным Эбеле, произнес короткую речь против Эфферота, сказав, что теперь с ним рассчитываются. Штурмовики затем набросились на нас и стали наносить нам удары кулаками. В течение получаса Эфферот и я лежали на полу совершенно обессилевшие, не будучи в состоянии подняться. Удары кулаками и ногами продолжали сыпаться на нас, нас тащили за волосы и сталкивали головами. Затем силой нас заставили встать, усадили на стулья, один штурмовик держал нам руки сзади за спинкой стула, другой разжимал нам зубы, а третий влил каждому в глотку по четверти литра касторки. Один из палачей велел подать еще соль, чтобы увеличить наши мучения, но очевидно ее не так легко было найти. Затем сделали маленький перерыв. Я попросил стакан воды. Вода имела какую- то подозрительную окраску, и потому, заметив это, я использовал ее, для того чтобы омыть свои окровавленные руки. Один из штурмовиков крикнул: «Почему ты не хлебаешь воду?» (вообще к нам обращались только на ты), в тот же момент он бросил стакан с остатками воды мне прямо в лицо. Избиение возобновилось.

Вдруг среди наших палачей почувствовалось какое-то беспокойство. Я предположил, что полиция получила сведения о том, что на нас напали и утащили. Около 5 часов нас сбросили с лестницы с криком: «В угольный подвал».

Подвал вероятно не был открыт, и штурмовики видимо спешили от нас избавиться. Продолжая избивать нас кулаками и ногами — наши лица уже превратились в сплошную кровоточащую массу,— нас через улицу погнали к автомобилю. Мы должны были сесть в нем на корточки. Какой-то человек рядом с шофером, как впоследствии выяснилось, бывший офицер, крикнул: «Дайте ногой в зад», что немедленно и было выполнено. Избиения продолжались в закрытом автомобиле; я получил удар кулаком в правый глаз. Мы остановились у полицей-президиума; депутат рейхстага Шаллер, который руководил транспортом, открыл ворота. Мы были принуждены бежать изо всех сил по коридорам и лестницам, хотя мы совершенно валились с ног... Кто-то сказал, что мы будем на следующий день итти впереди факельного шествия национал-социалистов и нас сожгут затем на костре из горящих факелов... Полицей-президент предложил нам пойти под арест. Я сослался на свою парламентскую неприкосновенность. Он присоединился к моей точке зрения, но просил меня однако перейти вместе с Эфферотом в тюремный лазарет. В лазарете нам сделали перевязки и зашили раны. Во время пыток один из штурмовиков всадил Эффероту намеренно медленно нож в бок. Врач объяснил нам, что рана была бы опасна для жизни, если бы она была на один сантиметр глубже. На следующий день в газетах появилось сообщение, что на нас напали политические противники и мы получили небольшие телесные повреждения.

[ 192 ]

 [ иллюстрации ]

[ 193 ]