6. «С нами приходит новое время!»

Социал-демократическая партия провела огромную работу, приобщая трудящихся к различным видам искусства. Чтобы читатель мог хорошо представить царившую в пролетарской среде атмосферу высокой духовной активности и эмоциональной раскованности, приведем ряд высказываний, опубликованных в различных органах рабочей печати, а также выдержек из материалов съездов СДПА, в которых прямо или косвенно отражается интерес к литературе и театру, живописи и кино.

«Буржуазия сознает все отчетливее, — писала социал-демократическая пресса, — что духовными средствами в демократической республике ей не удастся покорить народ» 159. «Перед театром стоит коренной вопрос, — решительно заявлял в своей статье Гуго Германн, — или быть роскошным зрелищем, или массовым. Либо удовлетвориться кругом публики, состоящим из ста тысяч человек верхушки общества, привести в соответствие со средней покупательной способностью этих ста тысяч калькуляцию цен, на них ориентировать всю рекламу. Либо рассматривать театр как необходимый элемент повседневной жизни и ориентировать на массового зрителя все: репертуар, цену и рекламу» 160. «Пролетариат, — говорил на съезде СДПА Тош из Брука-на-Муре, — должен прежде всего освободиться духовно» 161. «Под образованием, — утверждала Луиза Кернбихлер, — мы понимаем обширные знания и умения и с завистью смотрим на тех, кто располагает средствами и временем для их получения» 162. «Мы не хотим больше быть конечным звеном цепи, — заявлял Карл Циак. ...Человек воспитывается не критикой, а посредством образования. Знание есть понимание» 163. «Кто понимает, какую популярность завоевало кино у пролетариата — не меньшую, чем у буржуазии — тот не может не удивляться, сколь мало до сих пор используются фильмы как средство политической пропаганды» 164. А социалист Хонхайзер из Вигштадтля отзывался о пользе литературы так: «Без книг даже опытнейшему оратору невозможно учесть все требования, которые ставит перед ним сегодняшний день. Нет такого универсального образования, которое бы позволяло обходиться без книг, если человек, конечно, опасается, что начнет толочь воду в ступе» 165.

В высказываниях трудящихся по проблемам духовного и нравственного развития чувствуется классовый подход. Рабочие выражали протест против показа фильмов чисто развлекательного характера типа «Королева Ривьеры» или реакционного содержания (например, об организации «Стальной шлем» в Германии). «Посетители кино — большей частью рабочие, — писал в газету Фриц Флеш. — А кино сегодня относится к врагам пролетариата. Там рабочий видит неверную, другую, чем в жизни, картину действи-

[138]

тельности» 166. По мнению Георга Фридриха, «доклады и лекции о культуре затрагивают главным образом духовную борьбу в высшем понимании и уделяют мало внимания примитивнейшим культурным требованиям... Культура будней, культура повседневной жизни часто теряется в высокой культуре духовного развития и освобождения» 167. Й. Хартля из Инсбрука волновало неаккуратное обращение с литературой: «Пролетарский читатель должен быстро возвращать книгу, взятую в рабочей библиотеке, даже если у него много работы» 168.

Чем важны, на наш взгляд, приведенные выше высказывания? Тем, что в них проступают очертания «нового человека», т. е. облик рабочего новой формации, который мог и должен был приблизить светлое социалистическое будущее. И это в условиях Австрии 20—30-х годов, где такие пороки, как курение, пьянство, проституция были весьма распространенным явлением. Только за 1928 г. в Австрии было выкурено 209 млн сигар, 4,5 млрд сигарет и 1 371 000 кг табака 169. К концу 1927 г. только в Вене было зарегистрировано 4 579 алкоголиков 170, а доля потерявших психическое здоровье в результате злоупотребления алкоголем непрерывно возрастала: в 1920 г. — 4%, в 1922 — 15, в 1924 — 27, в 1925 — 34, в 1926 г. — 36% 171. Моральная неустойчивость часто приводила к трагедиям, разрушавшим семьи рабочих. Рубрика происшествий австрийских газет 20—30-х годов дает тому немало подтверждений. Например, 44-летняя сиделка Леопольдина Зеевальд, узнав, что ее муж, столяр Георг Зеевальд, тайно встречался с некоей Вильгельминой Шобер, застрелила разлучницу 172. А Рудольф Штайнер пустил пулю в свою жену Катарину, вынужденную в условиях безработицы стать танцовщицей в ночном кабачке 173.

Какое же глубокое воздействие оказали на людей, прежде всего трудящихся, революционные события, если даже в их сознании традиционный для периода монархии образ «настоящего», «солидного» рабочего, имеющего свой дом, регулярно посещающего церковь и проводящего все свободное время в ближайшем трактире за кружкой пива или виноградного вина, начал утрачивать былую привлекательность, уступая место образу пролетария, активно занимающегося туризмом или другими видами спорта, посещающего рабочие библиотеки, живо интересующегося театром и кино, а также социально активного, т. е. имеющего в кармане членский билет СДПА или, по крайней мере, голосующего за социал-демократов. Именно поэтому с таким негодованием и тревогой встречались проявления негативных тенденций в пролетарской среде и предлагались различные формы борьбы с ними. В подтверждение данного тезиса целесообразно дать еще одну подборку из типичных писем и выступлений трудящихся тех лет, что позволит произвести определенный срез общественного мнения.

[139]

Рабочего Петера, например, возмутило, что на рождественском концерте пролетарского песенного союза исполнялось произведение, в котором воспевалось вино. Те, кто «считают алкоголь средством спасения от бедствий в этом мире, — писал он, — являются саботажниками классовой борьбы пролетариата» 174. Алоиз Книплич из Граца требовал запретить распитие спиртных напитков и курение на собраниях социал-демократических организаций, справедливо полагая, что «от этого никто ничего не потеряет, но каждый выиграет» 175. А рабочего Фридриха буквально потрясло, что после одной из пролетарских демонстраций ее участники прямо с флагом зашли в питейное заведение. «Алкоголь осквернил знамя», — с горечью писал он 176. 1 апреля 1922 г. в здании Венской ратуши прошло большое собрание женщин-работниц на тему «Позиция женщин по алкогольному вопросу», организованное объединением женских союзов Австрии; речь шла о необходимости решительной борьбы с пьянством 177. «Трезвость — это тенденция, присущая социалистической натуре», — утверждал на съезде СДПА делегат Пирхер 178. На газовом заводе в Зиммеринге в конце 20-х годов каждый четверг в столовой демонстрировали кинофильмы. Билеты рабочим вручались бесплатно, но на каждом из них были напечатаны антиалкогольные стихи 179.

Не получали поддержки и безвкусно организованные мероприятия, наносящие к тому же ущерб пролетарской нравственности. Ольга О., например, выражала недовольство, что празднование Дня республики в ее родном городке прошло в форме варьете: выступали комик, артистки балета и т. д. 180. В другом городе недовольство рабочих, вызвало выступление на таком же празднике полуголых гимнасток 181. «В эротической безнравственности и разложении буржуазного общества, — делился своими соображениями о причинах проституции рабочий корреспондент, — любовь во всех ее проявлениях издавна является блестящим гешефтом» 182. По этому же вопросу читательница газеты СДПА для работниц высказалась так: «Если большинство девочек уже с 14 лет и даже раньше без настоящего образования и жизненного опыта остается предоставленным самому себе, то было бы чудом, если бы они не поддались искушению. Разлагающее воздействие на девочек (впрочем, как и на мальчиков) оказывает то, что они могут наблюдать половую жизнь своих родителей, это часто случается вследствие тесноты квартир рабочих» 183.

В этих условиях многие рабочие полагали, что реально противостоять всем опасным тенденциям можно только посредством значительного расширения просветительской и воспитательной работы. В такой ситуации создавались благоприятные предпосылки для практической реализации аналогичных намерений австромарксистов и неопозитивистов. В результате культурно-массовая, просветительская, воспитательная работа, проводимая под эгидой

[140]

СДПА и направленная на формирование нового человека, в течение межвоенного периода приняла очень значительные масштабы и охватила основную часть австрийского рабочего класса. Активно функционировал рабочий Союз трезвости, при котором была открыта народная «антиалкогольная школа». В середине 20-х годов численность этой организации достигла 4 500 человек. 184 Движение абстинентов сохранилось в рабочей среде даже после запрета СДПА и установления в Австрии тоталитарного режима. В апреле 1934 г. венский пролетарий настойчиво просил Э. Винтера помочь ему вернуть отобранные при обыске номера журналов, издававшихся союзами трезвости и «Друг детей» 185.

Широкое распространение получила практика создания рабочих библиотек, о чем речь шла выше, других культурно-просветительских учреждений. Только в столице социал-демократы открыли пять народных университетов, в которых во второй половине 20-х годов обучалось 30 090 рабочих 186. Занятия в них шли в течение полугода с 19 до 21 ч. по весьма насыщенной программе: преподавались философия, логика, психология, эстетика, иностранные языки, история искусств, общеобразовательные предметы, а также проводились хоровые и оркестровые репетиции 187. И хотя в начале 30-х годов количество слушателей в них сократилось до 11 тыс. 188, эти потери в значительной степени компенсировались широкой сетью курсов изучения истории социализма, классовой борьбы и т. д., действовавших как в Вене, так и в других промышленных центрах.

Приобщением рабочих к различным видам искусства занимался театральный отдел, созданный на основе существовавшей до первой мировой войны организации «Свободный народный театр». Совместно с профсоюзными органами он занимался закупкой билетов на вечерние представления Народного театра, Новой венской сцены, Германского народного театра, Камерного театра и других ведущих театров Австрии. Помимо этого специально для рабочих проводились симфонические концерты, лекции и кинопросмотры, экскурсии на различные выставки, близкие и дальние путешествия. Театральный отдел непосредственно подчинялся созданной СДПА центральной службе рабочего просвещения, которая и сосредоточила в своих руках всю деятельность социал-демократов в сфере культурно-массовой и просветительской работы. Такая централизация не замедлила принести положительные результаты. Если за зимнее полугодие 1917/1918 г. театры посетило 19 338, а симфонические концерты — 6 958 рабочих, то через год их было уже соответственно 34 620 и 10 833, в зимнем же сезоне 1919/1920 г. на 139 специально сыгранных для рабочих спектаклях побывало 147 730 человек, а на 21 симфоническом концерте — 185 623 189. В течение 1924 г. для пролетариата было организовано 1 118 культурно-массовых мероприятий, которые посетило 373 106 трудящихся, из них

[141]

только на гигиенической выставке побывало 20 351 человек. В следующем году рабочим показали 528 спектаклей, где присутствовало 203 778 зрителей.

В этот период непрерывно росло и количество лекций и информативных докладов для рабочих: в 1922/1923 г. 1 163, в 1923/1924 — 1 442, в 1924/1925 — 3 430, в 1925/1926 г. — 3 889. Тематика их была самой разнообразной: «Творчество Бетховена», «Туберкулез» (это заболевание было особенно распространено среди рабочих-металлистов), «Сицилия и Этна», «Социализм и колониальная политика», «Пан-Европа и социализм», «Лига Наций и программа разоружения» и т. д. Согласно пожеланиям работниц читались лекции о роли женщин в семье, домашнем хозяйстве, общественной жизни и освободительной борьбе пролетариата.

Перед австрийскими рабочими выступали иногда советские лекторы. В сентябре 1925 г. профессор МГУ Ерманский читал в Вене лекцию на тему «Форд или Тейлор», которую вследствие огромного интереса, проявленного слушателями, пришлось повторить 190. 15—16 декабря 1930 г. перед рабочей аудиторией с большим успехом выступил советский лектор Самойлович 191. Но такие случаи были крайне редки, поскольку буржуазное правительство Австрии стремилось всеми силами ограничить революционизирующее воздействие СССР на трудящихся страны. В 1933 г. прогрессивному немецкому публицисту Эгону Эрвину Кишу запретили, например, читать в Австрии лекции о Советском Союзе 192. Что говорить о лекциях, если даже присланные в 1925 г. на выставку противопожарных средств в Зальцбурге советские экспонаты были сняты как агитационный материал! 193

Но, несмотря на все усилия, буржуазии и церкви не удавалось остановить рост духовной активности пролетариата и соответственно увеличивавшиеся масштабы культурно-просветительской работы. Появились пьесы «Штрейкбрехер», «Пролетарское рождество», драма Э. Фишера «Ленин», в которых отражались различные аспекты классовой борьбы трудящихся. По-новому составлялись программы праздничных концертов, куда включались, как правило, массовое пение, революционная лирика, фортепианные произведения и т. д. Расширялись программы школ профсоюзных, молодежных и других функционеров СДПА, в которых планировались не только лекции и дискуссии, но и посещения собрания на предприятиях, поездки в индустриальные районы страны. Начал действовать кружок по изучению марксизма, который только в 1927— 1928 гг. провел 76 вечеров, где присутствовало 4 593 человека. А в 1930—1931 гг. специально для рабочих был издан популярный курс лекций по политэкономии, содержавший много доступных примеров из реальной австрийской действительности. Планировалось издание подобных материалов по истории рабочего движения, историческому материализму, социалистическому строительству. 

[142]

Активная деятельность СДПА в сфере пролетарского просвещения и образования продолжалась вплоть до установления в Австрии тоталитарного режима и запрещения социал-демократических организаций. Свидетельствуют об этом, в частности, данные табл. 7.

Таблица 7

Деятельность СДПА в области рабочего просвещения

* В 1931 — 1932 гг. учитывались только лекции.

Значительный размах культурно-массовой и просветительской работы наблюдался не только в столице, где для этого имелись, конечно, большие возможности, но и в других районах страны. В Штирии, например, зимой 1927/1928 г. было прочитано 212 общеобразовательных лекций, из них 136 были общими, 47 предназначались специально для женщин, 20 — для молодежи и 12 — для профсоюзных активистов. А в соседней Верхней Австрии в это же время картина выглядела следующим образом (табл. 8).

Однако самой многочисленной просветительской организацией, действовавшей в рабочей среде под руководством социал-демократической партии, было общество «Свободная школа — друг детей». Оно было создано еще в 1908 г. в Граце по инициативе члена СДПА А. Африча и являлось, согласно уставу, «неполитической организацией, ставящей перед собой задачу способствовать духовному и физическому благополучию детей» 194. Но широкие масштабы деятельность этого союза получила лишь после свержения Габсбургов. Только с июля 1919 по июль 1920 численность его возросла

[143]

с 18 432 до 35 918 человек 195, в 1921 г. в рядах общества было объединено 57 519, в 1922 — 71 875, а в 1924 г. — уже 90 000 трудящихся 196.

Таблица 8

Просветительская деятельность СДПА в Верхней Австрии

Такой быстрый рост определялся прежде всего большим вниманием рабочих к школьному вопросу, их заботой и беспокойством о будущем подрастающего поколения, о чем можно судить по письмам и другим материалам, публиковавшимся в демократической прессе. Проблема школьного образования обсуждалась на всех съездах СДПА, поскольку и австромарксисты — лидеры партии, и многие рядовые представители ее пролетарской прослойки соглашались в том, что именно в детском возрасте должен начинаться процесс формирования нового человека. «В движении «Друг детей» я увидел, — писал рабочий, — как вечному праву сильного использовать слабого противостоит забота сильного о слабом...» 197. На съезде социал-демократической партии в 1921 г. одна из главных пропагандистов и сторонников решительных реформ системы образования Леопольдина Глекель заявляла, что «школьная реформа в нашем понимании должна стать центром внимания австрийцев». Делегация города Айзенэрца потребовала от социалистов — депутатов Национального Совета усилить борьбу за реформу 198 «Мы должны сделать из детей новых людей для нового времени», — говорил в 1925 г. делегат Макс Винтер, призывая «усилить воспитание пролетарских детей в духе социализма» 199. «Народная школа должна открывать ребенку мир, научить его с ясным сознанием общаться с природой, наблюдать, созидать, работать...» — писал орган столичной организации СДПА 200. «Что хотим мы сегодня разбудить в ребенке?» — задавал риторический вопрос на страницах другого издания Фриц Заксль и сам же отвечал: «Прежде всего, ясные представления о самом себе и окружающем мире.

[144]

Мы хотим дать детям знание важнейших вещей, нужных человеку в жизни. Старая школа хотела сделать из человека нечто совсем другое — религиозно-нравственный характер, с одной стороны, заполненный мозг, с другой» 201. А заводской мастер из Линца Карл Нотпарт писал: «При глубоком изучении методов обучения в наших народных и гражданских школах и в результате добросовестного опроса учащихся можно констатировать, что рациональный метод наблюдения окружающего мира так же не соответствует современному уровню, как и экономный, сберегающий умственные силы труд по запоминанию» 202. Необходимость изменения методики преподавания отмечалась и на первом собрании конституировавшегося 23 марта 1919 г. в здании анатомического института в Вене социал-демократического Союза учителей, где говорилось также о том, что «дети должны воспитываться в духе этики, основанной на благородстве» 203.

Требование трудящихся провести коренную реорганизацию системы школьного образования было справедливым и обоснованным. В многочисленной и разветвленной сети воспитательных учреждений (в 1926 г. в Австрии насчитывалось 899 школ различных типов, где трудились 10 242 учителя и обучалось 151 501 учащихся 204) велико еще было влияние католической церкви, хотя буржуазная пресса негодовала по поводу того, что 90% австрийских школьных работников находятся под влиянием социалистов 205. Вспоминая свои детские годы, писатель-коммунист А. Фукс отмечал, что в гимназии, где он учился, преподавали монахи-бенедиктинцы. Они были хорошо образованы, но «республику рассматривали как недоразумение и надеялись на скорое возвращение Габсбургов». Один из них, патер Винцент Блаха, в первую годовщину образования республики выступил перед учащимися с речью, которая, по словам А. Фукса, больше подошла бы ко дню рождения кайзера. Однако жизнь свою Блаха окончил в концлагере, куда был брошен за демонстративную «забывчивость». На «празднике», посвященном аншлюсу, он заявил: «Итак, я заканчиваю словами: хайль ... как же зовут-то этого человека? Ах да, правильно, Гитлер. Итак, хайль Гитлер» 206.

Промонархически были настроены не только преподаватели-церковники. Как отмечал печатный орган союза «Свободная школа — друг детей», «возобновление школьных занятий было использовано большинством учителей для того, чтобы вести разговоры о «вредной» революции и «хорошем» кайзере. Была спущена с цепи объединенная реакционно-клерикальная рать, чтобы вести агитацию за монархию» 207. К тому же обучение по-прежнему велось по старым, прославлявшим кайзера и монархию, учебникам, что облегчало ведение антиреспубликанской пропаганды соответственно настроенными учителями.

В этих условиях трудящиеся не только выступали за создание

[145]

новых, «республиканских», учебных пособий, но активно предлагали конкретные варианты радикальной школьной реформы. Один из проектов предусматривал деление школьного обучения на 4 ступени: начальная школа — с 7 до 10 лет; средняя школа — с 11 до 14 лет; полная средняя школа — с 15 до 18 лет; высшая школа — с 19 и старше. Первые две ступени должны были образовать так называемую единую школу и быть обязательными для всех 208. «В прошедшем учебном году, — делилась с пролетарской общественностью Л. Глекель, — во многих школах были созданы так называемые экспериментальные классы. Успех их был ошеломляющим. Это показало, что принцип рабочей школы, осуществленный в этих классах, с восторгом встречается детьми и побуждает учителей к созиданию» 209. В целях демократизации системы образования предлагалось повсеместно избирать и широко использовать «для морального и физического развития детей» родительские советы. По другому проекту планировалось создание единой школы, охватывающей всех без исключения детей и подростков в возрасте от 6 до 16 лет, после окончания которой учащихся аттестовали по трем параметрам: физический результат (сила, здоровье); духовный результат (интеллект, сила воли, этические и социальные чувства); общий результат — пригодность ученика к той или иной профессии 210. А официантка Франциска Шварц предлагала организовать в противовес дорогостоящим курсам и школам домоводства для буржуазии «пролетарские школы домашнего хозяйства, которые бы воспитывали тягу и любовь к этой работе, были бы чисто практическими и, кроме того, оставляли ученицам время расширять их знания в других областях и, самое главное, помогать своим матерям в ведении домашнего хозяйства... В результате они станут потом не прислугой, а обученными домашними работницами» 211.

Обратим внимание на некоторую схожесть этих проектов с системой школьного обучения, существовавшей в Советском Союзе. Это не случайно. Для австрийских трудящихся в целом был характерен большой интерес к ходу социалистического строительства во всех сферах жизни советского общества, в том числе и в сфере образования. «Здесь уже не раз обращались с вопросом, — сообщил из Вены в 1925 г. наш полпред Котцюбинский, — почему не приезжают наши докладчики, нет докладов о России. Особенно сильно интересуются советским правом, хозяйственными перспективами, просвещением и бытом» 212. Уже в начале 20-х годов австрийская Палата рабочих и служащих стала собирать сведения о школьной реформе в СССР 213. Г. Эйбл, один из идеологов австрофашизма, писал по этому поводу: «Когда в 1931 —1932 гг. в Вене был показан большевистский фильм «Путевка в жизнь» с таким успехом, что австрийские народные школы стали старать-

[146]

ся походить на русские, мне стало ясно, что Вена должна быть избрана центром среднеевропейской пропаганды» 214.

По инициативе СДПА и не без участия общества «Друг детей» в Австрии также была проведена школьная реформа, которая привела к увеличению численности учащихся (прежде всего в Вене, где она осуществлялась наиболее последовательно) и некоторым другим положительным результатам. Тем не менее, по словам историка-коммуниста Л. Спиры, полностью привилегии буржуазии в сфере образования не были ликвидированы, а церковь сохранила свои позиции, особенно в Бургенланде, где по настоянию ХСП реформа вообще не проводилась 215.

Важное место в системе организаций, непосредственно руководимых и контролируемых социал-демократами, занимали и многочисленные союзы, общества, клубы по интересам, объединявшие значительную часть австрийского рабочего класса, причем отнюдь не только членов СДПА. По своему характеру они были весьма разнообразны: существовали рабочие союзы любителей джиу-джитсу и игры на мандолине, народных танцев и музыки, стенографии, технического творчества, рыболовов, шахматистов и т. д. Одни возникли еще в период империи, другие появились после ее краха, как, например, объединение эсперантистов, образованное в октябре 1922 г. Очень популярным среди трудящихся был пролетарский певческий союз. Только за период с 1 июля 1924 г. по 30 июня 1925 г. образовалось 38 отделений этого общества, в рядах которого насчитывалось 15 367 человек 216. А в начале 30-х годов численность союза составляла 11 624 человека, объединенных в 360 отделениях 217. Любители пения принимали активное участие в рабочих праздниках, собраниях, вечерах и других мероприятиях, проводимых социал-демократической партией. В 1931 г., например, только в Вене члены песенного союза выступали в рабочих аудиториях около 2 000 раз 218.

Однако самыми многочисленными и популярными в пролетарской среде были рабочий спортивный союз и общество «Друзья природы», занимавшееся главным образом организацией туристических походов. Основателем его был социал-демократ Рорауэр, а президентом «Рабочего союза спорта и физической культуры Австрии» в 1926—1934 гг. — один из лидеров СДПА и австромарксизма Ю. Дайч. В это же время он возглавлял спортивный рабочий Интернационал, штаб-квартира которого находилась в Люцерне. В начале 30-х годов численность рабочего спортивного союза составляла в Австрии 240 216, а общества «Друзья природы» — 91 913 человек 219.

В течение всего межвоенного периода деятельность этих организаций была очень активной и многогранной: открывались спортивные залы, закупался спортивный и туристский инвентарь, проводились тренировки и соревнования, походы и горные восхожде-

[147]

ния. Но многие социал-демократы и прежде всего австромарксисты — вожди партии понимали функции и значение этих рабочих союзов гораздо шире. Рассуждая на страницах социалистической печати о пользе спорта, Альбрехт Колерус, например, подчеркивал, что «социальное освобождение рабочего класса означает одновременное освобождение тела и духа» 220. Бруно Крайский в своих мемуарах отмечает, что когда он вступил в туристический союз, то стал проводить там все свободное время. Члены общества часто дискутировали на самые различные темы, а тон задавали «старшие» — Пауль Лазарсфельд, Мария Яхода и другие активисты молодежных организаций СДПА 221. Для лидеров австромарксизма эти пролетарские объединения были важным средством укрепления своего политического влияния на трудящихся, втягивания в социал-демократическое движение, а также отвлечения от большевизма, или, яснее выражаясь, от активной политической борьбы. Как это происходило на практике, хорошо показывает эпизод, описанный В. М. Туроком. В одной из пивных (обычном в 20—30-е годы месте проведения собраний трудящихся. — Авт.) XIV района Вены собралось 15 бедно одетых парней, учеников с окрестных небольших заводов, и 2—3 девушки. Пиво пили немногие, все слушали доклад члена СДПА о туристических походах, организуемых союзом «Друзья природы». Собрание шло активно, присутствующие с искренним интересом задавали вопросы о маршрутах, расходах, снаряжении. Здесь же сидел и приглашенный молодой коммунист, эмигрировавший в Австрию из Болгарии. Он встал и попытался говорить о туризме как орудии классовой борьбы. В ответ на это докладчик добродушно пояснил, что ввиду плохого знания языка юноша, видимо, не понял доклада. В молодости, добавил он затем, надо вообще поменьше заниматься политикой, а побольше веселиться и бродить в Тироле. Присутствовавшие молодые люди поддержали оратора, они считали, что болгарин говорит что-то скучное и непонятное, и хотели даже удалить его с собрания 222.

Но как бы то ни было, столь хорошо организованная система проведения досуга, охватывающая самые широкие слои трудящихся, заслуживает пристального внимания в связи с задачами и потребностями сегодняшнего дня.

[148]