3. Энгельс — Марксу. В Париж. [Бармен, 20 января 1845 г.]

3

ЭНГЕЛЬС — МАРКСУ 17

В ПАРИЖ

[Бармен, 20 января 1845 г.]

Дорогой Маркс!

Если я не ответил тебе раньше, то главным образом потому, что ждал обещанных тобой номеров «Vorwarts!». Но так как они до сих пор не получены, то я перестал их ждать, так же как и «Критическую критику»*, о которой ничего больше не слышно. Что касается Штирнера, то я с тобой совершенно согласен. Когда я писал тебе, я все еще находился под непосредственным впечатлением книги, а теперь, когда я отложил ее и смог лучше подумать, я прихожу к тем же выводам, что и ты. Гесс, — он все еще находится здесь, и я говорил с ним две недели назад в Бонне, — после некоторых колебаний пришел к тому же заключению, что и ты. Он прочитал мне свою статью о книге, которую скоро опубликует и в которой он, еще до ознакомления с твоим письмом, говорит то же самое 18. Я оставил ему твое письмо, так как он хотел кое-что оттуда использовать, и поэтому отвечаю тебе по памяти.

Что касается моего приезда, то не подлежит никакому сомнению, что года через два я буду в Париже; кроме того, я твердо решил, что будущей осенью во что бы то ни стало приеду туда месяца на полтора. Если здешняя полиция станет чинить мне препятствия, то я и раньше приеду, а при здешнем положении дел эти негодяи могут в любой день потревожить нашего брата. Мы увидим на примере «Burgerbuch» 19  Пютмана, как далеко можно зайти без риска быть арестованным или высланным.

------

* К. Маркс и Ф. Энгельс. «Святое семейство». Ред.

[15]

Мой роман закончился печально. Избавь меня от скучных объяснений, теперь ведь ничем не поможешь, да и без того эта история уже причинила мне много огорчений. Я рад, что могу, по крайней мере, снова работать, а если бы я тебе написал обо всей этой ерунде, то испортил бы себе весь вечер.

Последняя новость: начиная с 1 апреля, Гесс и я будем издавать у Тиме и Буца в Хагене журнал «Gesellschaftsspiegel», в котором будем давать картины социальных бедствий и буржуазного строя 20. Проспект и пр. — в ближайшие дни. А пока было бы хорошо, если бы поэтический «Ремесленник» 21 потрудился прислать нам материал о тамошних бедствиях, в особенности отдельные примеры, так как это сильнее всего действует на филистера, которого нужно еще подготовить к восприятию коммунизма. Редактирование журнала отнимет не много времени, а для того, чтобы ежемесячно обеспечить материал на четыре листа, найдется достаточно сотрудников; таким образом, у нас будет мало работы и широкое поле деятельности. Кроме того, Пютман будет издавать у Леске не подлежащий цензуре по своему объему трехмесячный журнал «Rheinische Jahrbucher» 22, где будут печататься только коммунистические работы. Ты мог бы также принять в нем участие. К тому же было бы неплохо, если бы мы часть наших работ публиковали дважды: сначала в журнале, а потом отдельно, в виде сборников; ведь запрещенные книги распространяются менее свободно, а таким образом мы имели бы двойную возможность воздействовать на читателей. Как видишь, у нас тут в Германии достаточно хлопот: надо снабжать материалом все эти журналы и, кроме того, подготавливать более крупные труды. Но нам приходится корпеть, если мы хотим добиться чего-нибудь, и хорошо еще, если работа захватывает. Моя книга об английских рабочих* будет готова через две — три недели, затем я около месяца посвящу более мелким вещам, а потом примусь за работу об историческом развитии Англии и английского социализма 23.

Что меня особенно радует, так это внедрение коммунистической литературы в Германии, которое стало теперь fait accompli**. Всего только год, в сущности, как она возникла и начала завоевывать себе место вне Германии, в Париже, а теперь она уже села на шею немецкому Михелю. Газеты, еженедельники, ежемесячные и трехмесячные журналы и подтягивающиеся резервы тяжелой артиллерии — все как следует. Чертовски быстро шло это развитие! Подпольная пропаганда тоже принесла свои плоды: всякий раз, когда я попадаю в Кёльн или

------

* Ф. Энгельс. «Положение рабочего класса в Англии». Ред.

** — совершившимся фактом. Ред.

[16]

в один из здешних кабачков, я замечаю новые успехи, новых прозелитов. Собрание в Кёльне* привело к поразительным результатам — мало-помалу обнаруживаются отдельные коммунистические группы, которые до сих пор развивались втихомолку, без нашего прямого содействия.

«Gemeinnutziges Wochenblatt», который прежде издавался вместе с «Rheinische Zeitung» 24, теперь также в наших руках; Д'Эстер взялся за него и постарается что-нибудь из него сделать. Нам теперь нужно прежде всего выпустить несколько крупных работ — они послужили бы основательной точкой опоры для многих полузнаек, которые полны добрых намерений, но сами не могут во всем разобраться. Постарайся скорее кончить свою книгу по политической экономии 25; даже если тебя самого она во многом еще не удовлетворяет, — все равно, умы уже созрели, и надо ковать железо, пока оно горячо. Мои английские работы, конечно, тоже произведут впечатление — факты слишком красноречивы, — но все же я хотел бы иметь большую свободу действий и написать нечто такое, что произвело бы больший эффект в настоящий момент и нанесло бы более чувствительный удар немецкой буржуазии. Мы, немцы-теоретики...** — смешно, но это знамение времени, характеризующее разложение немецкой национальной мерзости, — никак не можем...** дать разработку нашей теории, мы все еще не опубликовали даже критику нелепости. Но теперь время не терпит. Постарайся поэтому кончить до апреля. Сделай, как я: назначь себе срок, к которому ты обязательно должен закончить работу, и позаботься, чтобы книга была скорее напечатана. Если ты не можешь сделать этого в Париже, то печатай в Мангейме, Дармштадте или где-нибудь еще. Важно, чтобы книга появилась как можно скорее.

Меня немало удивило, что ты растянул «Критическую критику» на двадцать листов. Это хорошо, по крайней мере появится многое из того, что иначе еще долго лежало бы в твоем письменном столе. Но если ты оставил на книге мое имя, то это произведет странное впечатление, — ведь я написал от силы полтора листа. Как я уже сказал, я ничего не слышал ни о Лёвентале, ни о выходе книги, которую, конечно, жду с большим нетерпением.

Вчера я получил «Vorwarts!», которого не видел со времени моего отъезда. Некоторые шутки Бернайса доставили мне большое удовольствие; этот парень умеет заставить посмеяться по-настоящему, что со мной обычно редко случается при чтении.

---------

* См. настоящий том, стр. 10. Ред.

** В этом месте рукопись повреждена. Ред.

[17]

В общем же газета плоха, недостаточно интересна и из нее можно почерпнуть мало полезного, так что вряд ли многие немцы захотят выписывать ее постоянно. В каком положении она сейчас и правда ли, как я слышал в Кёльне, что ее собираются превратить в ежемесячник? Мы тут так завалены работой, что...* сможем посылать отсюда статьи только время от времени. Вам там тоже придется приналечь. И ты пиши раз в четыре— шесть недель статьи для газеты, да «не поддавайся» своему настроению. Почему не пишет ничего Бакунин и почему нельзя заставить Эвербека писать хотя бы тривиально? Бедный Бернайс сидит теперь, наверное, в кутузке; кланяйся ему от меня и посоветуй не принимать слишком близко к сердцу всей этой дряни — два месяца пройдут скоро, хотя это довольно противно. Что вообще поделывают наши ребята? Ты ничего не пишешь об этом. Приехал ли опять Герье, пишет ли Бакунин по-французски? Чем занимается теперь вся эта орава, которая в августе каждый вечер посещала набережную Вольтера? А что ты сам собираешься делать? Каково твое положение в Париже? Живет ли еще у вас в доме внизу Куница**? Он недавно опять разразился статьей в «Telegraph» 26 — само собой разумеется, о патриотизме. Курьезно, что он не слезает с этого конька: ему на все наплевать, только бы удалось уничтожить патриотизм. Вероятно, это и было главной причиной, почему он не хотел дать статью Фрёбелю. Немецкие газеты недавно сообщили, что Куница возвращается в Германию. Если это правда, я поздравляю его, но это слишком невероятно, иначе ему пришлось бы вторично приобрести себе омнибус с клозетом, а это ведь невозможно.

Я говорил недавно с человеком, приехавшим из Берлина. Разложение caput mortuum*** «Свободных», по-видимому, завершилось полностью. Кроме Бауэров, с ними прекратил, кажется, сношения и Штирнер. Оставшаяся ничтожная кучка, Мейен, Рутенберг и компания, продолжают, ничтоже сумняшеся, как и шесть лет назад, ходить ежедневно в два часа пополудни к Штехели и умничать по поводу газет. Теперь они уже добрались до «организации труда» и на этом застрянут. По-видимому, и г-н Науверк осмелился сделать этот шаг, так как он усердно выступает на многолюдных собраниях. Я ведь уже писал тебе, что все эти люди еще станут «democrates pacifiques»****. При этом все они весьма «ценят» ясность и т. д.

---------

* В этом месте рукопись повреждена. Ред.

** — Руге. Ред.

*** — буквально: мертвой головы; в переносном смысле: мертвых останков. Ред.

**** — «мирными демократами» (ср. настоящий том, стр. 13). Ред.

[18]

наших статей в «Jahrbucher». Если меня снова как-нибудь попутает дьявол, я завяжу переписку с маленьким Мейеном, — быть может, удастся получить удовольствие, позабавившись над этой публикой, если уж нельзя получить удовольствие от них. А то здесь совершенно не представляется возможности хоть время от времени давать выход своему озорству.

Ведь я веду здесь жизнь, какую только может пожелать самый отъявленный филистер, — тихую и спокойную, благочестивую и почтенную, сижу в своей комнате и работаю, почти нигде не бываю, стал солиден, как истый немец. Если так будет продолжаться, то я боюсь, как бы господь бог не простил мне мои писания и не пустил меня на небо. Уверяю тебя, я тут, в Бармене, начинаю пользоваться хорошей репутацией. Но мне все это опротивело, и на пасху я хочу уехать отсюда, вероятно, в Бонн. Уступая настояниям моего зятя* и видя огорченные лица обоих стариков, я опять попытался взяться за коммерцию и...** дней немного поработал в конторе; отчасти меня побудила к этому и моя любовная история. Но мне это опротивело раньше, чем я начал работать, — торговля — гнусность, гнусный город Бармен, гнусно здешнее времяпрепровождение, а в особенности гнусно оставаться не только буржуа, но даже фабрикантом, то есть буржуа, активно выступающим против пролетариата. Несколько дней, проведенных на фабрике моего старика***, снова воочию показали мне...** всю эту мерзость, которую я раньше не так сильно чувствовал. Я, конечно, рассчитывал иметь дело с коммерцией только до тех пор, пока мне это будет удобно, а там написать что-нибудь предосудительное с полицейской точки зрения, чтобы иметь благовидный предлог перебраться за границу. Но я не выдержу так долго. Если бы я не должен был ежедневно регистрировать в моей книге отвратительнейшие картины из жизни английского общества, я, вероятно, уже успел бы прокиснуть, но именно это давало новую пищу моему бешенству. Можно еще, будучи коммунистом, оставаться по внешним условиям буржуа и вьючной скотиной торгашества, если не заниматься литературной деятельностью, — но вести в одно и то же время широкую коммунистическую пропаганду и занятия торгашеством, промышленными делами, этого нельзя. Довольно, на пасху я уеду. К тому же еще эта усыпляющая жизнь в семье, насквозь христиански-прусской, — я не могу больше этого вынести, я бы мог здесь

--------

* — Эмиля Бланка. Ред.

** В этом месте рукопись повреждена. Ред.

*** — Фридриха Энгельса-старшего, отца Энгельса. Ред.

[19]

в конце концов сделаться немецким филистером и внести филистерство в коммунизм.

Не заставляй меня так же долго ждать твоего письма, как ты на этот раз ждал моего. Привет твоей жене, хотя я с ней и не знаком, и всем, кто этого заслуживает.

Продолжай пока писать сюда; если я к тому времени уеду, мне перешлют твои письма.

Твой Ф. Э.

Впервые опубликовано в книге:

Печатается по рукописи

«Der Briefwechsel zwischen F. Engels und K. Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913

Перевод с немецкого

Примечания

17. Отрывок из этого письма впервые был опубликован Ф. Мерингом в статье «Из писем Энгельса Марксу» («Die Neue Zeit», Bd. 2, № 44, 1900—1901). — 15.

18. Речь идет о направленной против книги Штирнера «Единственный и его собственность» брошюре Гесса «Последние философы», которая вышла в Дармштадте в 1845 году. В этой брошюре Гесс критиковал философские взгляды Штирнера с позиций «истинного социализма» (см. примечание 50). — 15.

19. Имеется в виду ежегодник «Deutsches Burgerbuch fur 1845» («Книга для немецких граждан на 1845 год»), изданный в Дармштадте Г. Пютманом в декабре 1844 года. Общее направление ежегодника определялось участием в нем представителей немецкого «истинного социализма»; однако в ежегоднике были опубликованы и работы таких деятелей революционно-демократического движения, как В. Вольф и поэт Г. Веерт, а также составленное Энгельсом сообщение о коммунистических колониях в Англии и Америке (см. примечание 7). — 15.

20. «Gesellschaftsspiegel» («Зеркало общества») — ежемесячный журнал, который издавался под редакцией М.

Гесса в Эльберфельде в 1844—1845 годах. Энгельс на первых порах принял участие в организации этого издания, но в редакцию не вошел. В журнале печатались статьи «истинных социалистов». — 16.

21. Под таким псевдонимом в газете «Vorvarts!» во второй половине 1844 г. печатались цикл стихов «Песни о

жизни» и заметка «Об обучении ремесленников». — 16.

22. «Rheinische Jahrbucher zur gesellschaftlichen Reform» («Рейнский ежегодник по вопросам социальной реформы») — немецкий журнал, издавался Г. Пютманом; вначале был задуман как трехмесячный журнал, но вышло всего два тома, первый в Дармштадте в августе 1845 г., второй в местечке Бель-Вю на немецко-швейцарской границе в конце 1846 года. В первом томе был опубликован текст выступлений Энгельса на собраниях в Эльберфельде 8 и 15 апреля 1845 г. («Эльберфельдские речи»), во втором — его статья «Празднество наций в Лондоне» (см. настоящее издание, т. 2, стр. 532—554 и 587—599). Однако общее направление ежегодника определялось участием в нем представителей «истинного социализма»; в связи с этим Маркс и Энгельс подвергли журнал резкой критике в своей работе «Немецкая идеология» (см. настоящее издание, т. 3, стр. 460—544).

По существовавшему в ряде германских государств законодательству о печати, от предварительной цен-зуры освобождались только издания, превышавшие по своему объему 20 печатных листов. Объем «Rheinis-che Jahrbucher» освобождал его от цензуры, тем не менее полиция великого герцогства Гессенского, при-дравшись к «крамольному» содержанию журнала, конфисковала первый том и запретила дальнейшее издание. — 16.

23. О намерении Энгельса написать книгу о социальной истории Англии см. примечание 11. — 16.

24. «Rheinische Zeitung fur Politik, Handel und Gewerbe» («Рейнская газета по вопросам политики, торговли и

промышленности») — ежедневная газета, выходила в Кёльне с 1 января 1842 по 31 марта 1843 года. Газета была основана представителями рейнской буржуазии, оппозиционно настроенной по отношению к прусскому абсолютизму. К сотрудничеству в газете были привлечены и некоторые младогегельянцы. С апреля 1842 г. Маркс стал сотрудником «Rheinische Zeitung», а с октября того же года — одним из ее редакторов. В «Rheinische Zeitung» был опубликован также ряд статей Энгельса. При редакторстве Маркса газета стала принимать все более определенный революционно-демократический характер. Правительство ввело для «Rheinische Zeitung» особо строгую цензуру, а затем закрыло ее. — 17.

25. О задуманной Марксом работе «Критика политики и политической экономии» см. примечание 6. — 17.

26. Имеется в виду «Telegraph fur Deutschland» («Германский телеграф») — литературный журнал, в котором с марта 1839 по 1841 г. сотрудничал Энгельс. В №№ 203 и 204 этого журнала за декабрь 1844 г. была опубликована статья Руге «An einen Patrioten» («К патриоту»). — 18.

[20]

Воспроизводится по изданию: К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд. 2, т. 27, с. 15-20.