Идейно-политическая эволюция ФСП в 70-е — 80-е годы.

В первой половине 70-х годов ФСП прошла путь объединения в одной партии различных составных частей «некоммунистической левой», сформировавшихся

[182]

в конце 50-х — 60-е годы как в рядах СФИО, так и вне сферы ее влияния. Французские социалисты сумели выработать особую форму сосуществования в рамках единой партии нескольких группировок. Эта форма — течения, представляющие собой не только идейно-политические, но и культурно-исторические образования. Они различаются по своим идейным истокам и являются носителями политической субкультуры того или иного слоя трудящихся, представленного в партии 14.

В период организационного и идейно-политического становления ФСП (1971—1975 гг.) значительную роль в этом процессе сыграло левое крыло партии — «Центр по изучению, исследованию и пропаганде социализма» (СЕРЕС), оформившийся в 1966 г. внутри СФИО и принявший в 1986 г. название «Социализм и республика» 15. Лидером левого крыла партии является Ж.— П. Шевенман 16. Его жизненный путь и политическая карьера во многом типичны для нового поколения социалистов, осуществивших реорганизацию партии. Выходец из скромной семьи учителя, Шевенман сумел «выбиться в люди» и закончить Высшую административную школу. Два поворотных момента в истории Франции — война в Алжире, где Шевенман проходил военную службу, и «красный май» 1968 г.— сыграли решающую роль в формировании его левых убеждений. Такие черты политического облика Ж.— П. Шевенмана, как склонность к идейно-теоретической работе в сочетании с активной практической деятельностью обеспечили ему место лидера левого крыла. Шевенман олицетворяет собой тип динамичного, компетентного, одновременно напористого и умеющего тонко лавировать современного левого социалиста.

Приняв активное участие в воссоздании партии в 1971 г., левое крыло внесло решающий вклад в оформление идеологических установок партии. В программные документы ФСП «Изменить жизнь» (1972 г.) и «Социалистический проект» (1980 г.), составленные левыми социалистами во главе с Шевенманом, были включены основополагающие лозунги «самоуправленческого социализма», «разрыва с капитализмом», «классового фронта», «союза левых сил» 17.

Основу теории и практики СЕРЕС составило творческое осмысление и соединение традиционных левых политических ценностей, идей «новых левых», гошизма

[183]

конца 60-х годов, левого голлнзма (национально-патриотические мотивы) и левого республиканизма. Большое воздействие на идеологию СЕРЕС оказал марксизм (в интерпретации, близкой по духу к левой социал-демократии).

Сдвиг влево, характерный для французской общественно-политической жизни в начале 70-х годов, благоприятствовал идейным экспериментам СЕРЕС, который нашел в себе опору в активных в тот период левых элементах «послемайского» поколения трудящихся.

Несмотря на активную идеологическую работу СЕРЕС, воссоздать ФСП на леворадикальных началах не удалось. Это могло негативно отразиться на электоральных позициях партии, отпугнув от нее умеренно настроенных избирателей. Вне сферы объединительных тенденций оказался бы и целый спектр' группировок «некоммунистической левой», стоявших правее СЕРЕС. К тому же сдвиг ФСП влево имел четкие границы, обусловленные электоральным влиянием компартии. Ключевые позиции в руководстве партии захватило центристское течение Ф. Миттерана.

Пожалуй, ни один лидер ФСП не имеет такого длительного опыта политической деятельности, как Миттеран 18. Родившийся в 1916 году в буржуазной семье и получивший со временем образование юриста, филолога и политолога, Миттеран участвовал в качестве солдата в отражении немецко-фашистского нападения на Францию, познал тяготы плена. После побега он вернулся во Францию и боролся в рядах движения Сопротивления. Политическую карьеру в послевоенные годы он начал в качестве лидера небольшой буржуазно-демократической группировки, неоднократно участвуя в министерских комбинациях IV Республики.

В глазах левонастроенной общественности он снискал себе известность в качестве принципиального противника установления во Франции голлистского режима «личной власти» и политического лидера, способного объединить левые силы страны перед лицом правых, как это было на президентских выборах 1965 и 1974 гг. В ходе своей политической карьеры Миттеран обнаруямл качества незаурядного политического стратега, получившего за свою гибкость прозвище «византийца». Именно отменное политическое чутье помогло ему совершить эволюцию от буржуазного де-

[184]

мократа-республиканца к лидеру социалистов. Переходным «мостиком» в этой эволюции послужили стоящие в центре политической программы Миттерана идеи защиты республиканских институтов, гражданских свобод, прав человека.

Миттеран привлек на свою сторону большинство социалистов тем, что сумел объединить в своей довольно эклектической платформе разнородные компоненты обновленческих тенденций социал-демократии, выразил их в риторической форме, соответствующей традициям французской республиканской культуры, и в то же время придал курсу социалистов гибкость умеренно-прагматического характера 19. Но главное — Миттеран четче других сформулировал стратегию борьбы за гегемонию ФСП в рамках союза левых сил; стратегию, которая наиболее полно выражала политические цели социалистов 20. По признанию многих социалистов, ряд черт облика Миттерана производит на них также сильное впечатление. Это выработанный им образ властного, величаво-сдержанного человека, словно самой судьбой призванного быть вождем партии и нации, а также стиль, отличающийся склонностью к приподнятому морализированию, частым обращением к гуманистическим ценностям, славным страницам исторического прошлого страны.

В период становления ФСП в центре внутрипартийной жизни стояло конфликтное сотрудничество между течением Миттерана и СЕРЕС. Так, Миттеран отдал «на откуп» СЕРЕС составление программных документов для привлечения на сторону ФСП широких народных масс, для создания ореола сильно полевевшей и обновившейся организации; Миттерану удалось направить энергию левых социалистов на практическое воплощение в жизнь идеи союза с ФКП, на налаживание производственных ячеек. В то жe время течение Миттерана играло роль сдерживающего начала, ограничителя слишком радикальных поползновений СЕРЕС влево.

К середине 70-х годов внутриполитическая ситуация начала меняться, что отразилось на расстановке сил в соцпартии. Сдвиг влево, характерный для массового политического сознания в начале 70-х годов, исчерпал себя, в то время как перед социалистами открылись реальные перспективы завоевания на свою сторону «нового центра», для которого характерна из-

[185]

вестная самостоятельность в отношении левых и правых сил, частый переход из одного лагеря в другой 21. Первый шаг в сторону центра был сделан социалистами на президентских выборах 1974 г., на которых Миттеран выступал в качестве единого кандидата левых сил и обратился не только к левым, но и к центристски настроенным избирателям. Хотя Миттерану тогда не удалось одержать победу, он значительно укрепил свои позиции как на политической арене страны, так и внутри партии.

Вторым шагом в сторону «нового центра» стало приглашение в ФСП группировки М. Рокара, представляющей интересы умеренного крыла «послемайского» поколения трудящихся. В идейно-политическом плане структура партии была как бы «достроена» с приходом рокаровцев (1974—1975 гг.) до своего логического завершения, получив «полноценное» (с точки зрения «обновленной» соцпартии) правое крыло. Дело в том, что «традиционные» правые в ФСП так и не сумели адаптироваться к новой реальности. В партии, правда, возникло течение П. Моруа, стоящее на правоцентристских позициях и опирающееся на традиционные «бастионы» СФИО на промышленном севере Франции. Однако Моруа и его сторонники не могли составить конкуренцию другим течениям в борьбе за лидерство в партии. Открыто провозглашая свою приверженность идеям традиционной французской социал-демократии (Ж. Жорес, JI. Блюм), они были заняты тем, что пытались модернизировать и приспособить свое идейное наследие к требованиям сегодняшнего дня (пересмотр антиунитарной линии в отношении ФКП, отказ от анти-клерикализма СФИО, попытка оживить принципы «гуманистического социализма») 22.

Иное место в партии заняло течение М. Рокара, которое представляет собой новое, «нетрадиционное» правое крыло ФСП. Его идейно-политическая платформа отличается эклектикой. В ней переплелись положения концепций «новых левых», левобуржуазные либертар- но-либеральные идеи (свобода личности, рынка, конкуренции, предпринимательства), неопрудонизм, социал-технократизм, анархо-синдикализм, христианский социализм и т. д. 23 Ядро течения составляют высокооплачиваемые слои интеллигенции (управленческо- административные работники среднего и высшего звена, техническая интеллигенция), сумевшие увлечь за

[186]

собой часть низших слоев «послемайского» поколения (рабочие-синдикалисты из числа левых католиков) 24. Несмотря на сильную элитарную окраску течения Рокара, оно пользуется популярностью среди широких масс трудящихся.

Эта популярность, пришедшая к рокаровцам в 70-е годы, объясняется пределе всего тем, что они, в силу своей технической компетентности и связей со сферой управления, внесли значительный вклад в теоретическую разработку концепции «самоуправленческого социализма», возглавили борьбу за новый политический стиль, при котором динамизм, открытость новациям, профессионализм, высокие моральные качества (искренность) ставятся выше традиционных политических и идеологических ценностей. Все это вместе взятое нашло отклик у «послемайского» поколения, с подозрением относящегося к традиционной партийно-по-литической системе. В условиях подъема классовой борьбы в первой половине 70-х годов рокаровцы сознательно не акцентировали внимания на корпоративистско- технократическом подтексте своих «самоуправленческих» концепций.

Отличительная черта «нетрадиционного» правого течения в ФСП — это попытка бороться с левым крылом на почве собственных идей последнего (например, рокаровцы, как и сересовцы, ратовали в 70-е годы за «самоуправленческий социализм») и стремление обрести некий «обновленческий» ореол с левым оттенком. В подобной тенденции нет ничего исключительного: достаточно вспомнить, что даже буржуазные партии (нынешние «неоконсерваторы») во многих западноевропейских странах охотно обращаются к либертарным лозунгам (например, децентрализация), которые до недавнего времени считались оружием в идейно-политическом арсенале левых партий.

«Нетрадиционность» правого крыла М. Рокара сказывается и в том, что между ним и левыми социалистами существует немало общих проблем. Одна из них — это борьба между рокаровцами и СЕРЕС за часть сторонников левых. Дело в том, что СЕРЕС не сумел охватить весь левый фланг возможных приверженцев ФСП. Причина тому, на наш взгляд, в определенной жесткости концепций идеологов СЕРЕС, в догматическом цеплянии за «неомарксизм», который претит части их потенциальных сторонников, воспитанных на немарк-

[187]

систских теориях «новых левых», гошизме «красного мая».

Течение Рокара умело использует слабые места СЕРЕС, перехватывая часть потенциальных сторонников левых социалистов, у которых симпатии вызывает не-столько идейно-политическая платформа рокаровцев, сколько нетрадиционность их подхода к проблемам, динамизм и модернизм стиля; к тому же эклектизм программных установок рокаровцев устраняет принципиальные трудности для тех, кто примыкает к этому течению. Характерно, что две группировки — Ж. Мартине (1975 г.) и К. Пьерре (1979 г.) — перешли к рокаровцам от СЕРЕС.

Наличие точек соприкосновения между левыми СЕРЕС и рокаровцами имеет объективную подоплеку, заключающуюся в противоречивости политического сознания «послемайского» поколения трудящихся, в распространении среди них идей, лозунгов, понятий, выходящих за рамки традиционной идейно-политической тематики партий, позволявшей еще недавно классифицировать их как «правых» и «левых».

Характеристика течения М. Рокара будет неполной без политического портрета его 59-летнего лидера 25. Сын крупного ученого-физика, Рокар начал свой жизненный путь в качестве преуспевающего чиновника: он закончил ЭПА, получил должность инспектора финансов. Обычно следующим шагом в такой блестящей карьере был министерский пост. Однако этого не случилось по той причине, что одновременно Рокар связал свою судьбу с политикой, вступив в СФИО. Пробыв в рядах СФИО около десяти лет (1948— 1958 гг.), Рокар вышел из нее в знак протеста против пособничества лидеров СФИО «грязной» войне в Алжире и участвовал в создании Объединенной социалистической партии (ОСП), став в 1967 г. ее лидером. «Красный май», в котором ОСП приняла активное участие совместно с левацкими группировками, принес Рокару общенациональную известность. Поняв в середине 70-х годов бесперспективность своих амбициозных надежд на превращение ОСП в крупную политическую силу, Рокар вместе со своими сторонниками вступил в соцпартию.

В своей бурной политической карьере М. Рокар в полной мере проявил присущие ему честолюбие и расчетливость, энергию и настойчивость в достижении це-

[188]

лей, «эластичность» принципов. Не являясь подлинным идеологом, таким, например, как Шевенман, Рокар демонстрирует удивительное чутье на людей, которых можно назвать «генераторами идей». Способный организатор, он сумел сплотить вокруг себя целую плеяду блестящих умов (А. Турен, П. Розанвалон, Ж. Жильяр и др.) и создать своеобразный «мозговой центр». Вообще личные связи играют в деятельности Рокара крайне важную роль. Круг его друзей обширен: в него входят профсоюзные лидеры (в том числе лидер ФДКТ Э. Мэр), левокатолические деятели, предприниматели, литераторы, газетчики, зарубежные политики. Еще одна черта политического стиля Рокара, о которой нельзя не упомянуть, это умение оказывать влияние на общественное мнение и на собственную партию с помощью средств массовой информации. Рокар внимательно следит за изменением уровня своей популярности по опросам общественного мнения, прибегая к консультациям специалистов по созданию политического «имиджа».

Итак, с приходом в партию рокаровцев процесс объединения основных сил «некоммунистической левой» был практически завершен. ФСП вступила в новый период своей деятельности (1975—1981 гг.), характеризующийся электоральной экспансией соцпартии за счет роста числа ее сторонников, принадлежащих преимущественно к «новому центру», разрывом союза с коммунистами и превращением ФСП в ведущую силу левого лагеря; обострением борьбы течений, победителем в которой вышел Ф. Миттеран, что привело постепенно к принятию более умеренного и гибкого политического курса.

СЕРЕС по-прежнему выступал за левый курс и противился повороту партии вправо, что неминуемо привело его к столкновению со сторонниками Миттерана. На съезде в По (1975 г.) СЕРЕС, располагая поддержкой 25 % делегатов и насчитывая в своих рядах 30—40 тыс. человек 26, все же потерпел поражение от миттерановцев, сумевших сплотить на антисересовской основе все остальные течения (Рокар, Моруа). Среди основных причин ослабления позиций СЕРЕС следует назвать сужение его массовой базы в результате ослабления левых настроений в «послемайском» поколении трудящихся, падение популярности унитарной линии среди социалистов после разрыва союза левых сил, уси-

[189]

ление правого крыла партии после прихода в нее рокаровцев, отсутствие поддержки со стороны центристского большинства.

Ослабление СЕРЕС вдохновило течение Рокара на самостоятельное выступление. На съезде в Нанте (1977 г.), прикрываясь лозунгами «самоуправленческого социализма» и либертарной политической культуры, Рокар выступил за умеренную трактовку «разрыва с капитализмом» как длительного периода реформ, не затрагивающих основ экономической и политической власти капитала. Однако основная борьба между рокаровцами и СЕРЕС шла по сути дела вокруг ключевого вопроса о том, на какие социальные и политические силы следует опираться социалистам. Если СЕРЕС выступал за опору на традиционный левый электорат и за союз с ФКП, то Рокар — за опору на «новый центр», за создание широкого «союза народных сил» левоцентристского толка 27. К концу 70-х годов течение Рокара усилилось настолько, что предприняло «генеральное наступление» на центристское руководство. На съезде в Меце (1979 г.) миттерановцы, получившие 49,6 % голосов делегатов и поддержанные СЕРЕС (15,3 %), одержали победу над правоцентристской коалицией сторонников Рокара и Моруа (соответственно 21,4 % и 16,8 % голосов делегатов) 28.

Каковы же последствия борьбы течений для партии? Порою она выливается в соперничество за лидерство в партии, создает атмосферу плановости и интриг. Это отталкивает от социалистов многих потенциальных сторонников, чуждающихся внутрипартийных склок и политиканства. Однако существование идейно-политических течений приносит социалистам больше преимуществ, чем осложнений. Перед ФСП открывается широкое поле для маневра, возможность обращаться к различным отрядам трудящихся, придерживающихся не одинаковых политических взглядов в рамках левого движения. В первую очередь это относится к интеллигенции, которая воспринимает ФСП как «лабораторию идей» и активно подключается к идеологическим дискуссиям социалистов.

80-е годы открывают новую важную страницу в истории французской социалистической партии. В 1981 г., впервые после почти 25-летнего перерыва, социалисты одержали победу на выборах, завоевав пост президента и абсолютное большинство мест в

[190]

Национальном собрании страны. За годы пребывания у власти (1981—1986 гг.) курс ФСП, целиком и полностью ориентированный на политику правительства, значительно поправел. Соцпартия поддержала такие правительственные меры, как режим «жесткой экономии», свертывание обещанных избирателям реформ, начало которым было положено в 1981—1982 гг.; пошла на разрыв сотрудничества с ФКП 29.

Одновременно практически монопольное управление страной привело к серьезному изменению политического мировоззрения социалистов. В политическом плане сущность таких перемен заключается в постепенном отказе от выработанных ФСП в период пребывания в оппозиции программных установок, носящих во многом декларативно-пропагандистский характер и в известной степени устаревших, а также в переходе к «реалистическим», «рабочим» проектам, рассчитанным на практическое осуществление в период правления и способным вызвать доверие у избирателей.

В области психологии дело сводится к осмыслению социалистами сдвигов, происшедших в общественном развитии в 80-е годы, и в постепенном осознании своего нового положения в качестве представителей партии, которая участвует в управлении страной. Социалисты переяшвали в этот период своеобразный переход от «культуры оппозиции» к «культуре правления» (по выражению Л. Фабиуса)30. Последняя отличается большей, чем раньше, умеренностью взглядов, прагматизмом, повышенным вниманием к решению конкретных, прежде всего социально-экономических проблем, отнесением идейно-политических целей в область отдаленных перспектив.

Рассматривая деятельность ФСП, представляется целесообразным не отделять резко пребывание партии у власти в первой половине 80-х годов от последовавшего за ним перехода в оппозицию после поражения социалистов на парламентских выборах 1986 г. Такая постановка вопроса объясняется тем, что процесс перехода от «культуры оппозиции» к «культуре правления» не завершен, и неудача на парламентских выборах 1986 г. нисколько не прервала ход эволюции политического сознания, а быть может, и ускорила его. Дело в том, что если в 70-е годы пребывание соцпартии в оппозиции носило постоянный характер и означало ее оттеснение на второй план «большой поли-

[191]

тики», то сейчас переход в оппозицию мыслится социалистами как временная мера, являющаяся непременным условием функционирования системы «чередования у власти».

Приобщение ФСП к власти поставило перед социалистами ряд проблем, от решения которых зависит будущее партии. Во-первых, это проблема обновления стратегии ФСП. Пребывание у власти высветило несостоятельность многих программных установок партии. Причин подобной несостоятельности несколько. Политическая и социально-экономическая платформа ФСП были сформулированы в период относительно благоприятной экономической конъюнктуры, подъема рабочего движения и серьезного сдвига массового политического сознания влево в первой половине 70-х годов. Структурный кризис, охвативший в 80-е годы все стороны жизни французского общества, коренным образом изменил ситуацию.

Как показали итоги правления социалистов, их модель экономического развития, основанная на кейнсианских рецептах, не срабатывает в условиях структурного кризиса 31. Вопреки надеждам лидеров ФСП, мировая экономическая конъюнктура не улучшилась, в результате чего правительству социалистов пришлось считаться с давлением международного и французского капитала в большей степени, чем оно предполагало. В таких неблагоприятных условиях не оправдалась ставка на национализированный сектор экономики, которому отводилась роль локомотива, способного вывести Францию из кризиса. Встал также вопрос, как совместить модернизацию промышленности с интересами капитала и обещаниями социалистов приостановить рост безработицы. По признанию лидеров ФСП, предложения решить проблему безработицы за счет повышения темпов экономического роста и с помощью «регулирования» рабочего времени являются малоэффективными, исходя из прогнозов экономического развития и опыта их собственного пятилетнего пребывания у власти 32.

В политической сфере новые устремления трудящихся, новые формы классовой борьбы, возникшие в начале 70-х годов и отразившиеся в проектах ФСП, быстро потеряли значительную часть своей притягательности в глазах масс по мере нарастания в обществе кризисных явлений. Выдвижение на первый план кон-

[192]

кретных социально-экономических проблем (безработица, инфляция и т. д.), отодвинувших в область отдаленных перспектив самоуправленческие лозунги; усиление индивидуализма и сдвиг вправо в политических настроениях широких масс трудящихся, позволившие укрепиться неоконсерватизму — вот те новые явления, с которыми социалистам пришлось впервые столкнуться в 80-е годы и которые не были учтены в их программных установках.

Сложность процесса обновления стратегии ФСП объясняется еще и тем, что потребность в нем возникла в период кризиса левой немарксистской идеологии. Необходимость крутого поворота политического курса, вызванная сдвигами в общественной жизни, создает больше трудностей для левых сил, нежели для правых. Последним оказалось относительно легче приспособиться к этим изменениям в силу того, что программы правых партий, как правило, носят весьма прагматический характер и легко перекраиваются в зависимости от изменения ситуации. Напротив, левые партии (и ФСП не исключение) связаны определенными идеологическими принципами и обязательствами перед своими сторонниками. Коренные перемены в ситуации потребовали от ФСП новых идей, дефицит которых остро ощущается в левом лагере. Как показал опыт 70-х годов, ФСП умело подхватывает и разрабатывает популярные среди масс лозунги, но сама редко выступает в качестве их автора.

Еще одна причина несостоятельности программных установок ФСП — это их компрометация самими социалистами. В 80-е годы сказалось традиционное для социал-демократов нежелание реализовать свои наиболее радикальные лозунги после прихода к власти. Известно, что программные установки социал-демократии разрабатываются, как правило, левым крылом, а в период правления на первый план выдвигаются «практики», представляющие правое крыло или центр.

По подобной же схеме развивались события и во Франции в первой половине 80-х годов. Впервые взяв на себя роль «управляющего делами капитализма» (и надеясь, что это не в последний раз), ФСП стала искать компромисса с национальной буржуазией 33. Поэтому такие относительно радикальные лозунги, как «самоуправленческий социализм», «классовый фронт», «разрыв с капитализмом» оказались в 80-е годы слиш-

[193]

ком «смелыми» и неприемлемыми для социалистов. И действительно, хотя формальная ревизия доктрины пока не состоялась, все эти лозунги прочно исчезли из официальных партийных документов последних лет, равно как и из речей партийных лидеров 34. Отступление социалистов от своих программных установок оказалось для них тем более легко осуществимым, что происходило в условиях кризиса, когда снижение политической активности трудящихся практически исключало возможность оказания давления на ФСП «слева».

Серьезного пересмотра потребовала партийная стратегия союзов в условиях превращения ФСП в ведущую левую партию страны и распада союза левых сил. Электоральное ослабление ФКП не привело к автоматическому усилению позиций ФСП в таких масштабах, которые могли бы удовлетворить лидеров социалистов; напротив, наблюдается сужение массовой базы всего левого лагеря.

Другой вопрос, вставший перед ФСП в 80-е годы, заключается в том, как избежать идентификации партии с правительством (в случае победы на выборах) или с «теневым кабинетом» (в случае пребывания в оппозиции) в глазах избирателей. Особенности структуры функционирования государственных институтов V Республики таковы, что правящая партия «обречена» на автоматическое следование за исполнительной властью, обладающей широкими полномочиями и прерогативами. В первый год своего пребывания у власти социалисты попытались сломать эту систему, стремясь обеспечить партии выгодную роль связующего звена между правительством и массовой базой ФСП.

Однако попытка эта окончилась неудачей: после непродолжительного сопротивления активистов курс партии был целиком и полностью подчинен политике правительства социалистов 35. Отрицательные последствия подобного равнения ФСП на правительство несомненны, так как первая теряет самостоятельность и поле ее маневра сужается. Наглядно это проявилось на парламентских выборах 1986 г., когда ФСП пришлось расплачиваться за непопулярные меры правительства социалистов (в частности, за политику «жесткой экономии»).

Переход ФСП в оппозицию, когда партия, казалось бы, должна вновь обрести свободу действий, на деле не

[194]

облегчил эту задачу. Анализ расстановки сил, сложившихся в руководстве ФСП во второй половине 80-х годов показывает, что в партии формируется своеобразный «теневой кабинет», который и определяет фактически генеральную линию социалистов в обход официальных руководящих инстанций (РК, исполнительное бюро). Помимо лидеров течений и верхушки партаппарата в этот «теневой кабинет» вошли лица, составившие себе политический капитал не как активисты и функционеры ФСП, а как члены правительства социалистов или сотрудники министерских кабинетов (например, Л. Фабиус, А. Налле, М. Дельбар и др.).

После перехода партии в оппозицию проблема идентификации партии с исполнительной властью в известной степени сохранилась. Подобное парадоксальное явление в политической жизни стало возможным благодаря так называемому «сосуществованию» президента-социалиста Ф. Миттерана, срок полномочий которого истекал в 1988 г., и правительства правых, сформированного Ж. Шираком после победы последних на парламентских выборах 1986 г.

Несмотря на все попытки Миттерана держать дистанцию с ФСП и выступать в качестве «вождя нации», соцпартия по-прежнему осталась в глазах общественного мнения «президентской» партией. После переизбрания Миттерана главой государства на второй срок (май 1988 г.) и получения социалистами большинства депутатских мест в Национальном собрании на парламентских выборах (июнь 1988 г.) вопрос о взаимоотношениях соцпартии и исполнительной власти приобрел особую актуальность в связи с вхождением в правительство Рокара центристов из лагеря правой оппозиции.

Проблема поисков ФСП «своего лица» имеет еще одну немаловажную сторону, касающуюся внутрипартийной жизни. С превращением ФСП в партию, участвующую в управлении государством, значительно потускнел ее образ как «лаборатории идей», снискавший ей популярность в 70-е годы. В период пребывания социалистов у власти борьба течений была значительно приглушена. Сработал так называемый «эффект президенциализма»— объединение социалистов вокруг президента Миттерана с целью повышения эффективности правительственной политики, создания у избирателей образа партии, сплотившей свои ряды перед лицом усилившихся правых. Начиная со съезда в Валансе

[195]

 (1981 г.), первого съезда ФСП после прихода к власти, па всех высших форумах социалистов представляется на обсуждение в конечном итоге единая компромиссная резолюция, основанная на предложениях сторонников Миттерана.

Еще одна причина ослабления активности течений — это их определенная дезориентация в новых условиях. Особенно ясно эта тенденция прослеживается на примере СЕРЕС. В обстановке падения политической активности значительной части массовой базы соцнартии СЕРЕС совершил в 80-е годы эволюцию вправо. Не оправдались ожидания лидеров, левого крыла на активную поддержку правительства социалистов со стороны трудящихся масс, что привело к фактическому отходу СЕРЕС от концепций «самоуправленческого социализма» и «классового фронта». В поисках новых лозунгов, способных мобилизовать массы, сересовцы обратились к республиканским ценностям и разрабатывавшейся ими ранее национально-патриотической тематике. По мнению СЕРЕС, в отсутствие социалистических перспектив единственным лозунгом, способным сплотить наибольшее число французов (в том числе и национальную буржуазию, не связанную с международным капиталом) с целью «возрождения Франции» стал лозунг «современной республики» 36.

Усиление у лидеров ФСП электоральных амбиций, которые требуют более сбалансированных лозунгов, не отпугивающих крупный капитал и отвечающих настроениям ставших более умеренными масс, также способствует приглушению внутрипартийной борьбы. Наиболее типичен пример Рокара, в речах которого уже практически не упоминается понятие «самоуправленческий социализм» и акцент делается на вопросах эффективного управления экономикой 37. Подобная неожиданная «деидеологизация» течения Рокара является, с одной стороны, реакцией на смену настроений трудящихся в кризисную эпоху, а с другой стороны, стремлением заручиться доверием крупной и мелкой буржуазии и поддержкой центристски настроенных избирателей.

Борьба течений постепенно утрачивает роль «движущей силы» внутрипартийной жизни и все более превращается в узко утилитарное средство привлечения в ФСП разнородных в политическом плане групп

[196]

избирателей. Дискуссии в партии не прекратились, однако их характер изменился: они стали более «управляемы» сверху; споры идут не вокруг идейно-политических проектов, а вокруг «рабочих» документов, предусматривающих решения конкретных социально-экономических и политических задач; при этом водораздел между сторонниками той или иной линии, как правило, проходит внутри течений, нарушая единство их рядов.

Борьба идей все чаще подменяется соперничеством между представителями значительно выросшей за годы пребывания у власти группы лидеров, претендующих на важные министерские посты в случае победы социалистов на выборах. Усилившиеся электоральные амбиции лидеров ФСП требуют от партии максимального единства рядов, чтобы создать у избирателей образ сплоченной и сильной организации. Поэтому внутрипартийная борьба либо принимает форму «деловых» дискуссий компетентных специалистов, либо выливается в предвыборные «мини-шоу». В целом переход к «культуре правления» усиливает начавшийся во второй половине 70-х годов процесс превращения социалистической партии из партии активистов в партию функционеров.

Таким образом, перед ФСП встала проблема второго (после 1971 г.) «обновления» идейно-политических установок. Здесь к середине 80-х годов в ФСП определились две основные линии — «прагматическая» и «компромиссная», сторонники которых по-разному определяют пути и направления намеченного «обновления».

Первая из них — «прагматическая» — возникла как непосредственная реакция на необходимость управлять страной в условиях технологической перестройки. Отсутствие каких-либо серьезных предложений со стороны идеологов ФСП в этот переломный момент общественной жизни позволило технократам упрочить позиции в партии, ибо они первоначально оказались единственными среди социалистов, кто предложил альтернативу прежнему курсу, в известной степени потерявшему свою актуальность. В период правления ФСП технократам-социалистам удалось в значительной степе-ни оттеснить кадровых партийных работников от выработки политического курса ФСП.

Среди «прагматиков»-технократов условно можно

[197]

Выделить две группы. Первая из них—это часть активистов и лидеров ФСП, совершивших эволюцию от идеологических построений 70-х годов в сторону «прагматизма» и «реализма» (прежде всего рокаровцы). Ратуя за обновление курса ФСП, сторонники этой группы из-за опасений быть обвиненными в политической беспринципности не до конца отказались от прежних лозунгов, горячими поклонниками которых они недавно являлись.

Другая группа — «прагматиков» исторически не связана с левым движением. Ее представители выдвинулись на первый план в 80-е годы не из рядов активистов и функционеров, а из числа высших чиновников, составлявших большую часть членов правительства и министерских кабинетов социалистов. В соцпартию их привели не идейные убеждения, а вера в необходимость модернизации общества с помощью технико-экономических мер, которые, по их мнению, более эффективно осуществляют социалисты, нежели правые партии. Хотя и приправленные известной долей социальной демагогии, проекты этой группы «прагматиков» носят чисто технократический характер, так что порою их трудно отличить от либерально-буржуазных предложений. Именно из этой среды выдвинулся такой «необычный» для ФСП 70-х годов социалист, как Л. Фабиус 38.

Выходец из богатой буря5уазной семьи, Л. Фабиус по своим политическим взглядам и стилю более напоминает либерала, нежели социалиста. Образованный и честолюбивый технократ, предпочитающий светский образ жизни кропотливой работе партийного функционера и не скрывающий своего отвращения к идеологическим построениям, Л. Фабиус сделал головокружительную карьеру, став в 35 лет самым молодым премьер-министром Франции. Он приобрел в партии (так называемые «стоящие над течениями») и за ее пределами (клубы «Демократия 2000») значительное число приверженцев.

«Прагматики» натолкнулись на отпор со стороны представителей «компромиссной» линии, стремящихся увязать программу конкретных мер, вызванных НТП, с ценностными установками 70-х, модернизируя последние, но не отказываясь от них полностью. В поддержку «компромиссной» линии выступает большинство социа-

[198]

листов (подавляющая часть миттераиовцев, левые социалисты, сторонники П. Моруа). Они нашли себе достойного лидера в лице Л. Жоспена, заменившего в 1981 г. Ф. Миттерана на посту первого секретаря ФСП и оставшегося в этом качестве до 1988 г. 39. Первоначально среди французских обозревателей создалось мнение, что Жоспен энергичный и упорный в достижении своих целей «аппаратчик», пожертвовавший после окончания ЭНА карьерой дипломата ради партийной работы, явится лишь простым исполнителем воли президента. Однако прогнозы эти не оправдались. Л. Жоспен сумел остановить «наступление» технократов и отстоять от их нападок основополагающие принципы ФСП. Он вышел победителем из конфликтов с Л. Фабиусом и М. Рокаром, пытавшимися в течение 1985—86 гг. навязать партии свои прагматические проекты и упрочить свои позиции в ущерб сторонникам первого секретаря. Одновременно на съезде в Лилле (1987 г.) Жоспен добился отставки с поста своего заместителя Ж. Попрена — лидера левого крыла миттераиовцев, критиковавшего руководство ФСП за сползание вправо. Таким образом, проявив недюжинные организаторские способности в деле сплочения партии и завоевав за годы руководства соцпартией солидный политический авторитет, Жоспен вошел в состав правительства социалистов, сформированного после выборов 1988 г.

Каковы же конкретные различия между «прагматической» и «компромиссной» линиями?

Первая линия предполагает полную ревизию основополагающих принципов ФСП в прагматическом духе и отказ от каких-либо определенных идеологических построений 40. «Прагматики» считают необходимым отказаться от лозунгов «самоуправленческого социализма» и «разрыва с капитализмом» как «неактуальных» или «неосуществимых» 41. Поиски «социального консенсуса» являются для них чуть ли не одной из основных задач партии. «В настоящее время существует только одна социалистическая культура,— утверждал М. Рокар на съезде в Тулузе (1985 г.).— Это та культура, которая учитывает интересы всего общества. Логика социального компромисса как метод демократического преобразования современного общества лежит отныне в основе нашего курса» 42.

[199]

 «Прагматики» предлагают сосредоточиться на практическом решении актуальных проблем социально-экономической жизни (модернизация промышленности, антиинфляционные меры, борьба с безработицей, повышение конкурентоспособности французских товаров на мировом рынке, интеграция молодежи в жизнь современного общества, урегулирование положения трудящихся-иммигрантов и т. д.) 43. Сторонники «компромиссной» линии, не отрицая актуальности проблем, поставленных «прагматиками», выступают против ревизии основополагающих принципов, допуская лишь их частичное обновление. Они считают, что любая социально-экономическая программа партии нуждается в идеологическом обосновании, ибо только так можно мобилизовать левый электорат 44.

При общем согласии с концепцией «смешанной экономики» сторонники «компромиссной» линии и «прагматики» делают разные акценты: если первые по- прежнему отстаивают важность государственного регулирования экономики, то вторые допускают усиление роли государства лишь в социальной сфере 45.

Разногласия по вопросу об основополагающих принципах социалистического движения объясняют различия между «прагматиками» и сторонниками «компромиссной» линии в подходе к задачам партийного строительства и стратегии союзов. Приверженцы обеих линий стремятся сделать соцпартию влиятельной силой, способной участвовать в системе «чередования у власти», однако предлагают для достижения этой цели разные пути.

«Прагматики» мечтают превратить ФСП в широкое политическое движение, состоящее из группы политических лидеров, работающих на них функционеров и широкой прослойки сторонников, объединенных с помощью различного рода политических клубов, ассоциаций (на манер демократической партии США) 46. В схемах «прагматиков» главенствующая роль в партии принадлежат видным функционерам, а активистам отводится роль простых исполнителей принимаемых наверху решений 47. Что касается стратегии союзов, то «прагматики» считают необходимым союз левых сил заменить так называемым «позитивным большинством», избирательной коалицией с участием центристских группировок 48.

[200]

Сторонники «компромиссной» линии, напротив, выступают за превращение ФСП в крупную массовую партию с четкой организационной структурой (сильный партийный аппарат, опирающийся на значительную прослойку активистов). Подобная концепция «сильной» партии явилась решающим доводом для большинства партийных работников и рядовых активистов в пользу «компромиссной» линии, хотя по своим идейно-политическим взглядам некоторые из них примыкают к «прагматикам» 49. Достигнуть своих амбициозных планов — прочно закрепить за ФСП не менее 40 % национального электората — сторонники компромисса собираются путем «перехвата» избирателей у своих конкурентов как слева, так и справа, не входя с ними в какие-либо серьезные предвыборные соглашения. По их замыслам, ФСП должна стать главным центром притяжения для левых (включая сторонников компартии) и левоцентристски настроенных избирателей. Без этого, по их мнению, немыслимо превращение ФСП в крупную политическую силу 50. В «нацеленности» на электорат компартии — одна из причин стремления сторонников компромисса сохранить в идейном багаже левые ценности, дополненные умеренными предложениями предвыборных программ социалистов.

Размежевание социалистов на «прагматиков» и сторонников компромисса демонстрирует нерешенность для ФСП вопроса, в каких социальных слоях ей следует искать опору в условиях «кризисного общества» 80-х годов. «Прагматики» фактически ориентируют партию на «новый центр», представленный «перспективными» отрядами трудящихся эпохи НТР (новые средние слои, служащие, пролетариат новейших отраслей производства, техники). Сторонники компромисса, не отрицая важности «нового центра» в электоральной стратегии партии, нацелены в первую очередь на поглощение всего левого электората и видят в нем ядро своей массовой базы.

Возможность выбора между двумя линиями осложняется для ФСП противоречивой действительностью «кризисного общества». «Новый центр» динамичен, перспективен, но в социальном и политическом плане крайне разнороден, неустойчив, постоянно колеблется между ФСП и правыми. Делать на него решающую ставку в политических расчетах было бы крайне не-

[201]

осмотрительно. Левый электорат обладает громадным потенциалом политической энергии, однако он сильно дезориентирован и демобилизован, а в социальном плане значительная часть его, составляющая большую прослойку сторонников ФКП и меньшую — ФСП (квалифицированные рабочие традиционных отраслей промышленности), размывается в результате перестройки промышленности.

Сравнение «компромиссной» и «прагматической» линий показывает, что первая из них, очевидно, перспективнее, так как она более гибка и реалистична. Несомненно, социалисты делают ставку на новый этап НТР, стремясь с максимальной для себя выгодой использовать открывающиеся перед обществом возможности движения вперед. Для того, чтобы быть правящей партией, ФСП необходимо проявить свою «компетентность» (это слово сейчас на устах всех социалистов), т. е. представить такой план перестройки общества на основе нового этапа НТР, который мог бы завоевать доверие широких масс избирателей.

С этой точки зрения, сторонники «компромиссной» линии не только не выступают против «прагматиков», но и приветствуют их технократические разработки. Однако то, что для «прагматиков» суть проекта перестройки, для сторонников компромисса — лишь его часть. Последние полагают, что для закрепления ФСП у власти технократических проектов явно недостаточно. Действительно, в случае принятия ФСП чисто «прагматически-технократической» платформы соперничество с буржуазными партиями развернется лишь по вопросу о том, чья конъюнктурная политика, социалистов или правых, является более эффективной. Однако еще неизвестно, сумеет ли ФСП предложить избирателям более убедительные социально-экономические рецепты, нежели правые.

Но главное — с осуществлением проектов «прагматиков» исчезнет та демаркационная линия, которая разделяет правых и левых, а она проходит именно в области идеологии. Если электорат правых и можно привлечь с помощью прагматически-технократических лозунгов, то для мобилизации левых избирателей обязательно требуются идеалы (в нынешних условиях это может быть борьба за социальную справедливость, за равный доступ к информации, образованию в условиях технологической перестройки и т. д.), Именно понима-

[202]

ние того, что без обозначения идейных перспектив для левого электората невозможно осуществление амбициозных планов ФСП, заставляет сторонников компромисса сдержанно относиться к призывам «прагматиков» к полному отказу от левой идеологии. В отсутствие новых идей партийное руководство предпочитает дернуться за прежние установки, чем не иметь вовсе никаких .

Отсутствие ясного курса, смена вех в годы правления ФСП — все это привело к «кризису доверия» со стороны партийных масс. Буржуазные политологи пытаются представить дело так, будто в сознании социалистов произошел решающий сдвиг и подавляющее большинство превратилось в «чистых прагматиков» 51. Это явное упрощение, имеющее тенденциозный характер и не подтверждаемое эмпирическими данными  52. Одна часть социалистов осталась верна программным установкам ФСП и выражает недовольство отходом от них руководства. Другая часть, прежде всего активисты, превратившиеся в функционеров при бывших членах правительства социалистов, действительно, стали «прагматиками». Однако изменения, происшедшие в сознании большинства социалистов, носят противоречивый и неоднозначный характер.

Изменившаяся в 80-е годы обстановка способствовала падению популярности одних лозунгов (национализация, «классовый фронт», союз левых сил) и появлению новых тем (модернизация общества, равный доступ к информации, антирасизм). Социалисты подвергли пересмотру и «реабилитации» такие установки, как солидарность всех членов общества, «смешанная экономика», поощрение духа предпринимательства и частной инициативы.

Было бы неверным представлять подобное пополнение идейного арсенала ФСП как простую капитуляцию перед либерально-буржуазными ценностями, хотя для определенной части социалистов дело обстоит именно так. Характерна эволюция отношения активистов ФСП к лозунгу «самоуправленческого социализма»: в 80-е годы резко снизилось число активистов ФСП, относящих его к лозунгам первостепенной важности, из чего буржуазные политологи сделали вывод о полном отказе социалистов от своих принципов. На деле, как показывают данные опросов, большинство социалистов разуверились не в «самоуправленческом социализме» (кото-

[203]

рый для 80 % активистов по-прежнему сохраняет свою привлекательность), а в возможности его немедленного осуществления; он как бы превратился в долгосрочную программу.

Таким образом, речь идет не об измене идеалам, а об усвоении более реалистической оценки действительности. Социалисты все более и более сосредоточивают свое внимание на попытках использовать себе на пользу то положительное, что содержится в «новом индивидуализме» 80-х годов: это творческий созидательный порыв, который ощутила динамическая часть общественных сил в условиях нового этапа НТР, это растущее стремление индивидуума реализовать свои потребности через новые коллективные формы деятельности в рамках «гражданского общества», это, наконец, здоровый практицизм, не принимающий идеологических построений, не подкрепленных делами 53. Однако незавершенность и неоднозначность перемен в массовом сознании, неясность путей их использования в интересах ФСП, трудности поворота партии на новый курс — все это определяет незначительность результатов, достигнутых на сегодняшний день социалистами в поисках новых идей и путей мобилизации своей массовой базы.

В каком же направлении будет развиваться идейно-политическая эволюция соцпартии? Очевидно, по пути синтеза двух линий, между которыми не существует непримиримых противоречий. Уже ясно и общее направление эволюции — в сторону своеобразного социал- модернизма, которому присущ более широкий и реалистический подход к проблемам, лишенный «узкого экономизма» 60-х годов: нет былой оптимистической веры во всесилие одних только технико-экономических мер, а есть стремление учесть в своих планах сдвиги в политических настроениях масс.

Социалисты ставят перед собой амбициозную задачу превратить ФСП в партию, способную наиболее полно использовать успехи НТР в интересах всего общества. С этой целью они готовятся вступить в бой с консерваторами на почве принципов компетентности и реализма, прибавив к этому обновленные левые и республиканские ценности. Объективные предпосылки для принятия социалистами подобного курса существуют: помимо положительных моментов НТР в условиях промышленной перестройки несет трудящимся массам

[204]

неизмеримые тяготы. Призвав к использованию преимуществ новой технологии для улучшения жизни народа, социалисты, определенно имеют шансы расширить свою массовую базу.

Однако подобная схема заработает лишь тогда, когда появятся ясные конкретные идеи, отражающие настроения масс и способные их мобилизовать. Но даже найдя эти идеи, сумеет ли ФСП противостоять давлению буржуазии, стремящейся использовать достижения НТР в своих интересах? Опыт правления социалистов показал, что на практике руководство ФСП сбивается на тот путь преобразований, который предлагает буржуазия. В условиях структурного кризиса ФСП, участвуя в «чередовании у власти», трудно совместить две функции, присущие социал-демократии. События, произошедшие во внутрипартийной жизни после марта 1986 г., вряд ли можно расценить как продвижение к новым рубежам. На съезде в Лилле (апрель 1987 г.) социалистам не удалось выработать конструктивную программу. В резолюции съезда основное внимание уделялось критике деятельности правого правительства Ж. Ширака, в то время как острые идейно-политические проблемы были сознательно обойдены.

Отсутствие у социалистов ясных перспектив связано с переходным характером нынешнего этапа общественного развития. Начавшийся новый этап НТР находится в той стадии, которая крайне неблагоприятна для социал-демократии. Перестройка социально-экономических структур общества происходит болезненно, нарушая (а иногда и разрушая) сложившиеся связи социал-демократии с массами. В то же время те материальные выгоды, которые несет с собой НТР и часть которых социал-демократы могли бы обратить на пользу трудящимся, укрепляя в массах социал-реформистские настроения и собственное влияние, проявились в недостаточной степени. В целом действительность пере-ходного периода общественного развития объективно оказывает тормозящее воздействие на идейно-полити- ческие разработки французских социалистов. Отсюда все трудности, которые испытывает ФСП в поисках «второго обновления», отсюда то упование на будущее, которое проступает в документах партии второй половины 80-х годов.

[205]