Новый социальный контракт или «демократия участия»!

Новый социальный контракт или «демократия участия»!

Пытаясь извлечь уроки из двух поражений подряд, партия, ее руководство и активисты, начиная с лета 1983 г. занялись «переоценкой ценностей», главной целью которой было обновление идейно-теоретического багажа партии. Одна из особенностей этого процесса заключалась в том, что указанное обновление теснейшим образом связывалось с задачами восстановления или, точнее, нового прочтения ряда забытых идей и концепций, составлявших некогда «живую душу» лейборизма.

Еще в 30-е годы, но особенно в послевоенный период, мало по малу стал забываться тот факт, что наряду с фабианскими концепциями, по сути дела отождествлявшими рост государственного вмешательства в социально-экономическую сферу с продвижением к социализму, в формировании лейбористского кредо немалую роль сыграли гуманистические и социалистические идеи, нацеленные прежде всего на глубокое, качественное изменение самого общества, на «возвышение» людей труда. Носителями такого рода идей выступали в свое время У. Моррис, К. Гарди, Г. Квелч, Т. Манн, ряд других выдающихся социалистов и вождей рабочего движения. Немало гуманистических, демократических идей заимствовал лейборизм от христианского нонконформизма и пацифизма. При всей

[160]

эклектичности, противоречивости идейно-политического облика лейборизма первой половины века, в нем, тем не менее, была и определенная последовательность и даже цельность, состоявшая в том, что «рациональные» и гуманистические его элементы как бы уравновешивали, дополняли друг друга.

Мало по малу, однако, люди, возглавлявшие партию на последующих этапах ее развития, и в своей практической деятельности, и в своих литературных изысканиях стали ориентироваться прежде всего на «рациональные», по существу чисто бюрократические методы решения назревших общественных проблем. Во главу угла была поставлена задача огосударствления максимально большого числа отраслей народного хозяйства, а также создание «государства благосостояния». Все это в сумме и должно было привести к торжеству социальной справедливости и социализму. Социализм, таким образом, стал рассматриваться не как результат творческой активности и борьбы самих масс, не как социальный порядок, созданный при всевозрастающем и самом непосредственном их участии, а как нечто «дарованное» трудящимся сверху. Все, что требовалось в соответствии с таким подходом от самих масс, это голосование за лейбористов на выборах. Недаром и сама партия стала во все большей степени превращаться в своего рода «электоральную машину», утрачивать присущие ей черты самодеятельной организации с достаточно широко развитыми социальными и культурными функциями.

Как уже не раз отмечалось в советских работах по лейбористской партии, национализация осуществлялась в полном соответствии с моррисоновской концепцией «публичной корпорации», задуманной по образу и подобию частных капиталистических корпораций и исключавшей какое-либо представительство в управлении занятого в них персонала. Что же касается управления государственными системами здравоохранения, образования, социального страхования, другими социальными услугами, то здесь также усиливались централизаторские, бюрократические тенденции, тогда как общественность, местные выборные органы неуклонно утрачивали даже те позиции, которыми они первоначально располагали» 37. Основанный на фабианско-кейнсианских идеях «стейтистский» подход по сути дела привел к дискредитации идей нацио-

[161]

нализации, снизил притягательность «государства благосостояния».

Как бы откликаясь на веление времени, новый лидер партии Н. Киннок в первой же опубликованной после его избрания в октябре 1983 г. статье, писал, что социализм в Великобритании следует понимать не иначе, как «продолжение исторических, социальных и демократических традиций страны» 38. Несколько ранее, ссылаясь на Э. Бивена, он заявлял, что единственная основа, на которой может быть восстановлено влияние партии,— это социальный порядок, при котором «свободный народ может использовать свободные институты для решения социальных и экономических проблем дня». Именно на этом пути, заявлял он, необходимо привлечь не только «традиционный», но и современный рабочий класс, чье «продвижение вверх по социальной лестнице, возросшие ожидания и расширившиеся горизонты являются, в основном, результатом тех возможностей, которые были созданы нашим движением в прошлом» 39.

Хотя проблема обновления и обогащения идейно- теоретического багажа лейборизма стала на данном этапе темой номер один в партии, конкретная деятельность в указанном направлении развертывалась довольно медленно.

Наибольшую активность здесь стал, пожалуй, проявлять появившийся в 1981 г. новый журнал «Ныо соушелист». Одним из главных направлений проводимого журналом и сложившимся вокруг него авторским коллективом поиска стала разработка некогда весьма популярных в партии идей муниципального социализма или, как они теперь чаще всего подавались, принципов «местной демократии». В условиях, когда у власти оказались консерваторы, которые вопреки провозглашенному ими «антиэтатизму» и «антибюрократизму» стали самым бесцеремонным образом подрывать автономию местного управления и пошли по линии «менеджеризации» здравоохранения и других видов социальных услуг, идеи развития «местной демократии» с самого начала встретили весьма благожелательный отклик в партийных и профсоюзных рядах. Более того, поскольку консерваторы стали все более решительно покушаться на права муниципалитетов, большинство в которых принадлежало лейбористам, проблемы местной демократии оказались в центре

[162]

развернувшейся в стране после выборов 1983 г. внутриполитической борьбы. Ее немаловажной особенностью стало то, что она носила, в отличие от профсоюзной борьбы, не оборонительный, а, скорее наступательный характер, и в ее ходе, можно сказать, на практике прорабатывались некоторые новые идеи и новые подходы, в которых столь нуждались лейбористы.

Наиболее известными «лабораториями» ставшей теперь популярной «местной демократии» стали муниципалитеты Большого Лондона и г. Шеффилда, во главе которых оказались такие неординарные деятели, как Кен Ливингстон и Дэвид Блэнкет. При всех, порой довольно существенных различиях в подходе сторонников «муниципального социализма» образца 80-х годов, в нем обнаружился ряд общих черт. Главной из них явилась ориентация на значительно более непосредственную, нежели в прошлые времена, вовлеченность масс и массовых организаций, на более органическое сочетание представительной и «непосредственной» демократии. Если первая использовалась в качестве средства для завоевания позиций власти, то вторая — для осуществления постоянного взаимодействия между местными органами и населением соответствующей территориальной единицы. В тесном сотрудничестве с профсоюзами разрабатывались и претворялись в жизнь программы борьбы с безработицей, экономического и социального развития пришедших в упадок городских районов, улучшения работы городского транспорта, других муниципальных служб. Для решения проблем социального и коммунального развития устанавливалось взаимодействие с женскими организациями, объединениями расовых меньшинств, различного рода коммунальными и потребительскими ассоциациями, экологистами.

Борьба за расширение и «обогащение» местной демократии стала рассматриваться многими членами и сторонниками партии в качестве одного из наиболее действенных средств реализации идей не только политической, но и социальной демократии. В подготовленном исполкомом к лейбористской конференции 1986 г. заявлении по проблемам окружающей среды и местного управления прямо говорится: «Мы предлагаем наделить местные органы дополнительной властью и обязуемся расширить автономию демократически избранных местных советов; мы предполагаем развитие партнерства

[163]

между различными управлениями и местными добровольными группами» 40.

Важной отличительной чертой практической борьбы за «муниципальную демократию» и концептуальных, теоретических разработок в данной области явилась более тесная, органическая их связь с решением крупных социально-экономических и политических проблем общенационального характера. Если на рубеже XIX и XX веков «муниципальный социализм», или как иногда его пренебрежительпо называли «социализм газа и воды», выступал преимущественно как средство налаживания городского хозяйства, его санитарных и иных получавших все более широкое распространение служб преимущественно местного характера, то теперь пред-метом забот идеологов и практиков местной демократии становится ряд вопросов общенационального значения. Это прежде всего вопросы занятости, национально- расовых отношений, общего и профессионального образования и здравоохранения, охраны окружающей среды, преодоления кризиса старых городских районов (так называемых «внутренних городов»), демократизации управления сферой услуг, экономической демократии. Недаром деятельность находившегося под контролем лейбористов Совета Большого Лондона, развертывавшаяся в таком ключе и шедшая наперекор всей социально-экономической стратегии консерваторов, вызвала столь непримиримую реакцию со стороны правительства, добившегося в 1985 г. ликвидации этого Совета (и еще шести крупнейших местных советов).

Как явствует из подготовленных к конференции 1986 г. заявлений Национального исполкома, а также избирательного манифеста 1987 г. новые подходы к проблемам местного самоуправления нашли достаточно широкое отражение в официальных позициях партийного руководства. Наряду с цитировавшимися уже положениями, касающимися общей роли органов местного управления, в этих заявлениях сформулированы конкретные планы и обязательства в отношении этих органов и связанных с ними общественных организаций практически по всем перечисленным выше вопросам, начиная от борьбы с «шумовым засорением» и кончая проблемами экономического планирования 41.

Другой областью, где левое крыло также попыталось сказать новое слово, была сфера «промышленных

[164]

отношений» и управления экономикой страны в целом. Ряд леволейбористских авторов подверг решительной критике утвердившийся в партии этатистский и технократический подход к управлению производством и экономикой. Пожалуй, наиболее подробно и аргументированно эта критика изложена в книге двух университетских преподавателей Б. Джойса и М. Китинга «Лейбористы и британское государство» 42, а также в ряде статей, опубликованных в «Нью Соушелист» и «Марксизм тудей». Во всех этих работах отстаивалась необходимость решительной ломки сложившихся моделей управления национализированными предприятиями и отраслями, выдвигались различного рода проекты демократизации управления экономикой в целом.

В качестве варианта новой структуры управления национальной экономикой в одной из статей журнала «Нью Соушелист»- предлагалось создать наделенный широкими полномочиями Консультативный совет экономического планирования 43, который должен состоять из представителей правительства, профсоюзов и бизнеса. Главный метод, который использовался бы для достижения «согласованной экономической политики» — это не обычное навязывание профсоюзам правительственных рекомендаций, а метод свободной дискуссии и консультаций. Отвергая возможные обвинения в попытке реабилитации корпоративной модели, нацеленной на достижение социального консенсуса за счет рабочего класса, автор статьи П. Хейн достаточно обоснованно утверждал, что основной критерий корпоративизма не в том, вовлечены профсоюзы в систему выработки экономической политики или нет, а в том, на каких условиях они участвуют в ней.

Следует, однако, подчеркнуть, что ни этим автором, пи другими левыми лейбористами, не были предложены механизмы, которые гарантировали бы профсоюзам действительно демократическую процедуру участия в управлении национальной экономикой. В качестве такого рода образцов механизма экономической демократии «Нью Соушелист» приводил в пример систему социального партнерства в Австрии, «шведскую модель» и систему консультаций, введенную в 1984 г. лейбористским правительством Австралии. При этом безапелляционно утверждалось, будто эти и им подобные системы соучастия на национальном уровне не имеют, якобы, ничего общего с корпоративизмом.

[165]

Еще более приземленно ставились вопросы демократизации управления национальной экономикой в официальных документах партии и профсоюзов. В одобренном руководством партии и БКТ документе «Новое партнерство — новая Британия» предлагалось реорганизовать и укрепить Национальный совет экономического развития 44 с тем, чтобы осуществить планирование на основе демократического участия на всех уровнях 45. В другом, более позднем документе исполкома партии говорилось уже о превращении этого органа в Национальный совет планирования, а также о проведении «национального экономического совещания», с участием представителей правительства, тред-юнионов, предпринимателей, местных органов власти и потребителей. Задачей такого совещания, которое должно состояться сразу же после того, как лейбористы придут к власти, явится достижение соглашения о путях претворения в жизнь социально-экономической программы нового правительства 46.

Наряду с такого рода представительными органами в документах партии предлагалось создание Британского инвестиционного банка, а также «Британского предпринимательского управления», которое будет призвано стимулировать создание и функционирование предприятий и фирм в передовых и стратегически важных отраслях экономики в рамках более динамического государственного сектора 47. Содержащиеся в партийных документах предложения в области экономической стратегии партии не оставляют сомнений в том, что представительным органам отводится преимущественно консультативная, совещательная роль. К тому же остается неясным, насколько демократической будет процедура их комплектования и функционирования.

Значительно дальше пошло руководство лейбористской партии и профсоюзов в области разработки мер, направленных на демократизацию управления национализированными отраслями экономики и сферой социальных услуг. Под влиянием левого крыла и при его активном участии были разработаны документы, в которых будущему лейбористскому правительству предлагается осуществить коренную реорганизацию всей структуры управления госсектором. В соответствии с документом БКТ «Промышленность для народа» национализированные предприятия и сфера государственных социальных услуг должны быть поставлены

[166]

под двойной контроль — «производителей» и «потребителей», причем контроль этот, а точнее участие в управлении, предлагается ввести на всех уровнях, начиная от самого низшего (т. е. предприятия, больницы, школы и т. п.) и кончая самым высшим, национальным. Предусматривается, в частности, создание действующих на общественных началах «советов потребителей», которые должны иметь своих представителей в местных, региональных и национальных органах управления соответствующими подразделениями госсектора 48.

Подготовленные руководством лейбористской партии и БКТ документы, однако, по сути дела оставляли вне поля зрения основные предприятия и фирмы, находящиеся в частных руках. Как утверждалось в заявлении «Общественная собственность», разработанном Исполкомом к конференции 1986 г., в связи с ограниченным опытом осуществления промышленной демократии, накопленным к тому же лишь па предприятиях государственного сектора, «жесткие образцы» такой демократии не должны и не могут быть «навязаны» сверху. Соответственно, «новые права» для рабочих и их профсоюзных представителей — право на информацию, консультацию и представительство, которые, согласно этому заявлению приведут к «надежному вовлечению их в процесс принятия решений», предлагается реализовать пока что лишь в рамках предприятий и фирм государственного сектора. Но, достигнув данной цели, говорится далее в документе, эти последние «смогут проложить путь к промышленной демократии и новым формам организации труда» 49 в масштабах национальной экономики в целом.

Существенным новым моментом в предложениях Исполкома в области «экономической демократии» явилось обязательство добиваться расширения участия трудящихся в акционерном капитале, будь то по «шведскому образцу», т. е. коллективно, через профсоюзы, или же по американскому образцу, но избегая «недостатков американской системы», где такое участие не дает реального влияния на систему принятия решений в рамках предприятия и корпорации 50.

Значительное место в разработках представителей левого крыла и в официальных документах заняли проблемы «кооперативного социализма». Отмечая «широкое возрождение» рабочих кооперативов (число которых к середине 80-х годов возросло по сравнению

[167]

с 70-ми годами в 30 раз). Исполком выразил уверенность, что со временем кооперативы смогут образовать «третий сектор» экономики (наряду с общественным и частным). В целях поощрения создания кооперативов намечается ряд мер организационного и финансового характера 51.

Отмеченная выше ограниченность и даже необязательность многих предложений лейбористов в области экономической демократии и «демократии участия», их нежелание всерьез затрагивать частнокапиталистический сектор экономики не являются, конечно же, случайными. Отвергнув как нереалистичную выработанную «твердыми левыми» в 70-е годы «альтернативную экономическую стратегию», в соответствии с которой крупнейшие промышленные и финансовые корпорации частного сектора ставились под эффективный государственный контроль, или же подлежали национализации, партийное руководство и более прагматичная часть левого крыла вполне сознательно пошли па ограничение планов дальнейшего расширения государственного и общественного вмешательства в дела частного бизнеса. Предлагается отказаться от «социализации» даже всего того, что денационализировали консерваторы 52.

Поставив своей целью освободить партию от «чрезмерного» радикализма и вернуть ей репутацию реалистичной, действующей в общенациональных интересах силы, правое крыло взяло на себя миссию выработки такой экономической стратегии, главной целью которой стало достижение более высоких темпов роста и, главное, осуществление ускоренной модернизации экономики, активная политика в области занятости, и на этой основе — смягчение проблемы безработицы, ускоренное развитие новых и преодоление кризиса старых отраслей 53. Именно эти задачи были выдвинуты в качестве ключевых в предвыборном манифесте партии 1987 г. 54

Итоги выборов 1987 г. показали, однако, что выработка последовательной и убедительной альтернативы неоконсервативному курсу еще далека от своего завершения. Признав этот факт, состоявшаяся осенью того же года ежегодная конференция лейбористов приняла заявление, призывающее партию «переосмыслить» проводимую ею политику и пути доведения ее до избирателей. 55 В соответствии с этим решением исполкомом партии создал ряд исследовательских групп, которые

[168]

должны были выработать обновленный вариант программных и политических установок по всему кругу стоящих перед страной социально-экономических и политических проблем. Вокруг подготовленных этими группами к конференции 1988 г. проектов заявлений по важнейшим вопросам социально-экономической политики развернулась острая идейно-политическая борьба, которая не утихла и после их официального одобрения этим форумом. Взрыв разногласий произошел летом 1988 г. и в связи с заявлением Н. Киннока, в котором он попытался обставить оговорками требование об одностороннем ядерном разоружении страны, неоднократно одобренное партийными конференциями. На основании принятых конференцией 1988 г. документов будет продолжена работа по выработке сводного программного заявления партии с тем, чтобы к очередным парламентским выборам она имела четкую согласованную стратегию и глубоко разработанные предложения по основным направлениям внутренней и внешней политики.

Процесс обновления идейно-политических установок партии происходит в условиях активизации деятельности «твердого» левого крыла, которое, судя по всему, отнюдь не намерено предоставлять свободу рук своим оппонентам из рядов правых и центра. Уже сам факт проведения осенью 1987 г. конференции в Честерфильде, в которой участвовали радикально настроенные представители не только лейбористской партии, но и ряда других организаций и групп, равно как и твердо выраженное большинством ее участников намерение идти и дальше по пути выработки радикальной, социалистической альтернативы тэтчеризму — убедительное тому доказательство. Наглядным проявлением остроты разногласий в партии и роста недовольства политикой ее руководства со стороны «твердых левых» стало выдвижение в 1988 г. Г. Венном и Э. Хеффером своих кандидатур на пост лидера и заместителя лидера. И хотя оба они не получили достаточно весомой поддержки, а Н. Киннок и Р. Хаттерсли сохранили свои посты, вызов этот еще раз продемонстрировал, сколь труднодостижимой является задача нахождения «общего знаменателя», который способствовал бы примирению сторон.

И характер новых программных разработок, и общий баланс демократических и технократически-корпоративистских тенденций в идейно-политических позициях и практической политике лейборизма в конечном итоге

[169]

определятся тем, как и какими путями пойдет дальнейшее развитие рабочего и демократического движения, в какой мере и насколько активно проявят себя силы, заинтересованные в осуществлении идеалов социальной справедливости, подлинной демократии и прочного мира на Земле. Дефицит этой активности, особенно ощутимый в рабочем движении, сохраняющийся раскол его левого крыла обусловливает то, что в течение ближайших лет, по всей видимости, продолжится такое сочетание двух подходов, при котором доминирующую роль играют «прагматические» разработки представителей правого крыла.

[170]