Энвер Ходжа. Письмо Мао Цзэдуна к своей жене.

ПЯТНИЦА
18 МАЯ 1973 г.

ПИСЬМО МАО ЦЗЭДУНА К СВОЕЙ ЖЕНЕ

8 марта Чжоу Энь-лай в „самокритичной" речи, которую он произнес перед иностранными специалистами, работающими в Китае, сказал им: „Мы ознакомим вас с некоторыми партийными документами, связанными с разоблачением Линь Бяо".

„Первый" документ, переведенный на 7 иностранных языков, был зачитан перед иностранными специалистами, среди которых были и наши — те, которые работают в Пекинском Радио. Этот документ есть письмо Мао к Цзян Цину от 8 июля 1966 года.

Мао пишет жене: „Уехав из Ханчжоу, я прожил 10 дней в пещере и теперь нахожусь в Чанша (край белых облаков и желтого аиста!). Твое письмо после этих 10 дней без вестей было очень интересно и полно новостей... Руководящий орган Центрального Комитета спешит послать мне последние материалы на утверждение, и я утвержу их. Мой друг (речь идет о Линь Бяо) выступил с докладом о „государственном перевороте", подвергнув эту проблему такому анализу, какому никто не подвергал до сих пор. Некоторые его мысли наводят на глубокие размышления и тревожат меня. Мне и в голову не приходило, чтобы мои книги обладали такой чудотворной силой, поэтому невольно я вспоминаю афоризмы: „То, что много растягивается, легче обрывается", „Чем выше поднимаешься, тем пуще ушибаешься, падая вниз", „Чем больше растет слава человека, тем труднее ему быть достойным ее".

[47]

Обстоятельства вынудили меня удовлетворить просьбу некоторых ... Это впервые я согласен с другими против собственного желания, впервые я иду наперекор своей воле. Теперь у меня черты и тигра и обезьяны, однако верх берут черты тигра. Это главное, это важное. Советую тебе не задрать нос от этой славы, быть осмотрительной и слушаться советов товарищей ... и Чэня". (Идет речь о Чэнь Бо-да; однако, когда иностранцы спросили китайских товарищей, что это за товарищи, которых должна была слушаться Цзян Цин, они ответили: не знаем их!) „Теперь я обезьяна, обратившаяся в короля, ибо в горах тигров нет. В наше время, когда нет героев, я, маленький человек, поднялся так высоко. Я герой потому, что не было других. Ты никого не должна посвящать во все это, ибо это совпадает с гнусными словами правых! Для левых это явится холодным душем, между тем как правым это пойдет на пользу. Теперь главное — это борьба за частичное свержение правых. Мои высказывания левым и массам не по душе. После чистки правых, нам придется произвести другую чистку и, пожалуй, несколько чисток. В мире раз в 7-8 лет происходят потрясения и в ходе этих потрясений зло всплывает на поверхность. Быть может, после моей смерти эти мои высказывания будут преданы гласности, и правые используют их в своих целях; однако и левые используют другие мои высказывания, сорганизуются и разгромят правых и т.д. Правые потерпят провал, как и Чан Кай-ши".

Это письмо Мао представляется странным по многим причинам, если учесть год, когда оно было написано, и происшедшие с того врмени в Китае события.

Во-первых, Мао пишет своей жене и открыто говорит, что он только ей доверяет, ибо он наказывает ей, „никого не посвящать в его мысли". Цзян Цин — единственная его опора. Ведь так это получается. О партии он совсем не говорит, будто она не существует. По мнению Мао, существуют два течения: правые и левые, и они борются за власть, между тем как Мао полностью оторван от партии, от масс, от товарищей. Не направлено ли это письмо против его „друга", Линь Бяо, совершающего Культурную революцию? По всей видимости, 

[48]

да, ибо намеки на поднятие своего культа он приписывает Линь Бяо. Однако, когда осиливаются правые, Мао способствует назначению Линь Бяо по уставу заместителем председателя партии в то время, когда его имя, Линь Бяо, он занес в список левых, подлежавших чистке. Двурушничество!? Без опоры на партию, на массы. Впрочем он сам говорит в письме, что „массы меня не поймут". Но кто, по его мнению, поймет его? Ничего подобного не видно. Только одно ясно, что в Китае и в будущем правые будут ополчаться на левых, затем последние сорганизуются и уберут правых и так всегда — раз в 7 лет.

Да здравствует хаос и анархия! Кто сильнее, тот пусть захватит власть. Один раз королем станет обезьяна, другой раз — тигр! Ну и теория! Какое доверие могут питать надежные кадры к подобным теориям? Там обоими крыльями ведется борьба только за власть, и антимарксисты, и марксисты-ленинцы должны подчиняться убеждениям того или другого крыла!?

Какова может быть цель оглашения этого отрицательного письма? Его целью может быть только одно — выдавать за положительный факт то, что Мао с самого начала подметил, что Линь Бяо был левым, и Мао не доверял ему, но использовал его как наименьшее зло, а затем ликвидировал его.

Этим он говорит и другим: „Такая же участь постигнет и вас завтра; ничего надежного нет. Вопрос о двух линиях в партии есть моя теория, а над обеими этими линиями тигр, который решает —будет ли солнце или дождь — это я"! Однако любой вывод о китайских делах, точными данными о которых мы не располагаем, придется делать при помощи воображения, поэтому надо предположить и другие версии.

Выше мы сказали, что указанное письмо было написано в июле 1966 года, когда Культурная революция уже началась, когда заговор правой группы Лю был раскрыт и разоблачался; значит, сквозь призму событий того времени мы должны рассматривать и его содержание. Мао был занят этой борьбой и ему незачем „истолковать" как иронию доклад Линь Бяо о „государственном перевороте". Следовательно, было

[49]

ясно, что руководимая Мао Культурная революция была направлена на ликвидацию государственного переворота Лю Шао-ци, и Линь Бяо стоял за эту борьбу, стоял, значит, за Мао.

В этом письме Мао пишет Цзян Цину: „Советуйся с товарищами ...". Первое имя не упоминается, однако это, несомненно, имя Линь Бяо, которое снято и заменено многоточием. Почему оно снято? Понятно почему, если принять во внимание последующие события и обвинения против Линь Бяо. Другое имя это Чэнь. Кто такой этот Чэнь? Когда спросили китайских товарищей о нем, они ответили, что не знали его. Это неправда; они знают его, но не хотят признаться. Тут, дается мне, речь идет о Чэнь Бо-да. Может ставиться вопрос: Почему имя Чэнь (без Бо-да) оставили, а имя Линь Бяо сняли? Почему не оставили или не сняли имена обоих? Вот именно в том-то и кроется „китайщина" вещей: Чэнь Бо-да они разоблачили по имени, а Линь Бяо — еще нет. Или же дело Линь Бяо еще не разъяснилось? Или же, хотя его и разоблачают внутри Китая, обстоятельства остаются еще туманными? («,Каким образом Линь Бяо совершил предательство?! Каким образом он сбежал в Монголию?! Каким образом он хотел убить Мао?! Каким это образом он был просоветчиком и антиамериканцем?" и т.д. и т.п.).

Другими словами, подходя к письму с учетом времени, когда оно было написано, можно вывести, что друзьями Мао оказываются ... (имя, замененное многоточием) и „Чэнь". Чжоу Энь-лая нигде не видно; значит, он не фигурировал в числе „доверенных" Мао. Тогда каково было положение этой столь главной, после Мао и Лю Шао-ци, фигуры?

Если истолковывать письмо в этом духе, то возникают вопросы: Почему это письмо вышло в свет именно теперь?! Кому оно на руку?! Способствует ли оно этой сложившейся обстановке или же будет создана новая обстановка, будет совершен новый „перелом", который проповедует Мао в своем письме и которому он готовит почву?

Произошло много событий, все делалось под именем Мао, л в переломные моменты Мао ловко вывертывался. Лю ору-

[50]

довал „под флагом Мао", Мао выступил против него; Культурная революция проходила „под флагом Мао", Мао выступил против Линь Бяо; Чжоу Энь-лай борется „под флагом Мао", Мао потворствует Чжоу, но это мы еще посмотрим. Теперь он больше молчит, чем говорит; выводит наружу какие- то письма и каких-то дэн сяо-пинов.

[51]

Энвер Ходжа. Размышления о Китае. II. 1973-1977. Отрывки из политического дневника. Тирана, 1979. С. 47-51.