2. Система политических организаций СДПА

2. Система политических организаций СДПА

Идейная платформа австромарксизма, основывающаяся на махизме и кантианстве, предопределила и своеобразие организационного строения чрезвычайно многочисленной, если учитывать масштабы страны, партии. Ее низовое звено составляли местные организации, охватывавшие несколько домов или улиц. Местные ячейки

[90]

объединялись в районную организацию, которая уже могла избирать делегатов на земельные и всеавстрийские съезды СДПА. Та в свою очередь подчинялась земельной организации, которая функционировала на основе собственного, самостоятельно выработанного устава. Иногда с согласия земельной создавалась окружная организация, которая действовала в пределах избирательного округа и занимала промежуточное положение между районным и земельным звеньями 27.

В политической области признание истинным любого опыта служило основанием максимального плюрализма точек зрения внутри партии. Единственное требование к представителям различных течений в рядах социал-демократии заключалось в том, что их действия не должны быть направлены на раскол партии. Идея единства, хотя бы внешнего, была неотъемлемым элементом теоретического багажа СДПА начиная с «Вифлеема австрийского социализма» — съезда в Хайнфельде.

Поэтому понятие партийной дисциплины имело в СДПА другой смысл, чем в партиях, принципом организационного строения которых был демократический централизм. Не требовалось обязательного, строгого подчинения решениям вышестоящих органов, резолюции съездов носили фактически рекомендательный характер, не было четко сформулированных единых требований к членам партии. Одним словом, допускалось все, что не вело к нарушению внутренней гармонии — в данном случае, расколу партии. В этом австромарксисты видели наивысшее проявление демократии. Отсюда понятно, почему лидеры СДПА спокойно, без какой-либо нервозности реагировали на существование в течение всего межвоенного периода внутри партии различных групп и течений, многие из которых по отношению к руководству носили оппозиционный характер. И лишь когда деятельность некоторых из таких групп начинала угрожать единству СДПА, против них принимались меры самого различного характера.

На основе те же принципов формировалось отношение СДПА к другим политическим организациям в стране. Терпимость и компромисс определяли политическую стратегию социал-демократии. Австромарксистское толкование демократии вполне допускало наличие, политического плюрализма, выражавшегося в существовании партий самого различного толка. К ним предъявлялось только одно требование — их деятельность не должна была носить антидемократического характера, т. е. быть направленной против существующей политической системы, в рамках которой возможна борьба за власть с помощью избирательных бюллетеней.

С этих позиций особое беспокойство австромарксистских лидеров социал-демократии вызывала политика коммунистической партии Австрии, а позже деятельность фашистских организаций.

[91]

Лидеры СДПА считали действия и тех, и других антидемократическими, направленными на разрушение политической гармонии. Этим и объясняется парадоксальный, на первый взгляд, факт, что в своих критических выступлениях австромарксисты часто ставили коммунистов и фашистов на одну доску. На съезде СДПА в 1930 г. в отчетном докладе подчеркивалась опасность влияния на рабочий класс как коммунистических, так и фашистских организаций 28. В аналогичном докладе руководства съезду 1931 г. отмечалось, что «ни фашизм, ни большевизм не могут помочь нам» 29. «Пока не увидишь заголовка, то не знаешь, то ли это «Роте Фане», то ли газета национал-социалистов», — говорил на съезде в 1932 г. Юлиус Дойч 30.

Вместе с тем задача подготовки трудящихся к борьбе за социалистические преобразования путем обмена опытом, развития навыков совместной, коллективной деятельности настоятельно диктовала необходимость создания и постоянного расширения сети многочисленных демократических (в австромарксистском понимании) организаций, ядром которой являлись объединения политического характера.

Социал-демократии удалось взять в свои руки контроль над политическим движением женщин-работниц. Для них издавался специальный печатный орган «Арбайтеринен-Цайтунг», на страницах которого обсуждались вопросы как чисто политического, так и повседневного, бытового характера. Но все они были направлены на развитие социальной активности пролетарок под идейным и организационным руководством австромарксистов. В статье А. Шен, например, говорилось: «Новая жизнь женщины в новое время должна найти свое выражение в том, что равноправие женщины, а точнее, то само собой разумеющееся, что существует уже сегодня в равных обязанностях обоих полов, станет заветным. И только тогда, когда женщина сознательно будет участвовать в создании новой жизни, общественной деятельности на благо всего общества как мать и воспитательница своих детей ... на обломках старого общественного строя возникнет подлинно новая жизнь женщины, построенная на прочной культурной и моральной основе» 31.

Среди членов коммунистической партии Австрии тоже были, конечно, женщины. В коммунистической прессе часто публиковались женские послания, аналогичные письму А. Кюнле, напечатанному в газете коммунистической рабочей молодежи Бадена: «И для нас, девушек, наступило то большое и важное время, которое требует от нас приложения всех физических и духовных сил» 32. Но даже в документах Коммунистического Интернационала прямо отмечалось, что социал-демократам удалось добиться гораздо большего влияния на женское движение 33.

Объяснялось это тем что австромарксисты постоянно уделяли политическому движению женщин-работниц значительное внима-

[92]

ние. Этот вопрос поднимался практически на каждом съезде СДПА. В 1921 г. делегат из Винер-Нойштадта Карл Шуберт прямо заявил: «...Привлечение женщин к политической деятельности является безусловной необходимостью в целях прогресса пролетарского движения» 34. На этом же съезде в выступлениях Г. Профт и других делегаток поднимался вопрос о сокращении размеров членских взносов для женщин с тем, чтобы шире привлекать их в ряды социал-демократии 35. С трибуны съезда 1931 г. страстно звучали слова Алины Фуртмюллер из Вены: «Только просветительной и образовательной работой можно добиться политизации женщин» 36.

В результате значительная популярность среди женщин-пролетарок существенно укрепляла политические позиции СДПА. Пик ее приходился на начало 30-х годов, когда женщины были серьезно обеспокоены заметной активизацией фашизма. На парламентских выборах 1930 г. только в Вене социал-демократии отдали свои голоса 379 624 женщины, в то время, как за ХСП проголосовало 173 035 37. Как отмечалось в одном из печатных органов СДПА, на рубеже 20—30-х годов наступил новый этап женского движения: работницы требовали равных условий труда, равных перспектив служебного роста, общественной занятости 38. Но и в течение всего межвоенного периода численность женщин в СДПА была весьма велика: в 1919 г. — 21,03%, в 1920 — 22,83%, в 1922 — 23,69%, в 1924 — 27,24%, в 1926 — 28,62%, в 1928 — 31,82%, в 1929 — 31,98%, в 1930 — 32,68%, в 1931 — 33,38% 39. Немало женщин занимало в партии достаточно важные посты. Прочно вошли в историю австромарксизма и СДПА имена Г. Профт, А. Бошек, А. Попп, Т. Шлезингер, Р. Йохманн, К. Лейхтер и других женщин.

Значительное место в деятельности социал-демократии занимало руководство политическим движением пролетарской молодежи. Социалистический союз молодежи Австрии не только способствовал широкому распространению среди юных пролетариев идей австромарксизма, но и поставлял кадры для аппарата СДПА. Начиная с 30-х годов и по сегодняшний день практически все функционеры партии социалистов проходили школу ее молодежной организации. Численность ССМА была довольно значительной: к концу 1922 г. союз насчитывал 232 группы, объединявших 34 632 члена 40, а в конце 1924 г. в его рядах находился 28 541 человек 41. Подавляющее большинство членов организации составляли молодые рабочие или выходцы из рабочей среды. В своих мемуарах Б. Крайский отмечал, что несмотря на активную работу в ряды ССМА он был принят после долгих колебаний, обусловленных его непролетарским происхождением 42.

Формы деятельности ССМА были весьма разнообразны. Часто происходили столкновения с профашистски и прогермански на-

[93]

строенной молодежью. В Венском университете, например, лекции профессоров еврейской национальности на рубеже 20—30-х годов посещали только студенты-евреи и члены молодежной организации СДПА. Другие же ходили на них только для того, чтобы, прервав лектора, вскочить на столы и выкрикнуть антисоциалистические и антисемитские лозунги, что считалось даже признаком хорошего тона. После этого обычно лекция прерывалась, студенты-социал-демократы, возглавляемые чаще всего Р. Гехартом и Г. Вейсселем, и их противники выстраивались друг против друга и затягивали соответствующие песни, вскоре начиналась драка, в которую полиция, как правило, не вмешивалась 43.

В условиях экономического кризиса и массовой безработицы большое значение имели проводившиеся совместно с молодежной организацией, объединявшей сторонников социальной доктрины католицизма, акции «Молодежь нуждается» (раздача горохового супа и хлеба, оплаченные венским муниципалитетом), «Молодежь в мастерских» (в которых создавалась продукция, не выпускавшаяся на промышленных предприятиях) и «Молодежь трудится» (молодые безработные направлялись в леса недалеко от столицы для очистки источников питьевой воды) 44.

Под руководством ССМА в свою очередь действовали детские и подростковые организации социалистического характера, вовлекавшие подрастающее поколение в политическую борьбу под идейными знаменами австромарксизма с самых юных лет. Среди них выделялись пионерская Организация «Красные соколы» и социалистический союз учащихся средних школ. Многие активисты ССМА проявляли неистощимую фантазию в работе со своей будущей сменой. Перешедшие впоследствии в ряды коммунистов Пауль Лазарсфельд и Людвиг Вагнер, которым самим было тогда лишь по 24 года, летом 1923 и в рождественские праздники 1924 г. организовали для школьников-социалистов так называемые колонии, вызвавшие у ребят бурный восторг 45. Детом 1928 г. Крайский с друзьями участвовал в оригинальной акции «Красный 1928-й», проводившейся по инициативе тогдашнего лидера ССМА Феликса Каница. Они ходили по квартирам в рабочих кварталах Вены и агитировали подростков, вышедших уже по возрасту из пионеров, но не доросших еще до ССМА, вступать в организацию, отмеченную текущей датой и существовавшую всего год, после чего должен был создаваться союз «Красный 1929-й» и т. д. 46. Именно так, кстати, вошел в социалистическое движение будущий президент Австрийской республики Франц Йонас.

Однако внутри ССМА полного единства не было. В течение долгого времени шла скрытая от постороннего взгляда, но тем не менее упорная борьба между Ф. Каницем и М. Акерманом, будущим лидером партии «революционных социалистов», а тогда

[94]

выражавшим тенденцию к радикализации политического молодежного движения. В конечном счете она привела к появлению оппозиционного «молодежного фронта», во главе которого встали Э. Фишер и Л. Вагнер. На съезде СДПА в 1933 г. их поддерживала треть делегатов, что позволило левым провести решение о создании на предприятиях боевых комиссий, возглавляемых социал-демократами. Однако это решение так и не было претворено в жизнь 47. Тем не менее многие члены ССМА были настроены на решительную борьбу с реакцией и приняли самое активное участие в февральских событиях 1934 г. Весьма характерный эпизод описывает в своих воспоминаниях Бруно Крайский: когда одна из боевых групп после подавления выступления покинула Вену и скрытно продвигалась по лесу, один из ее участников — молодой рабочий из Мейдлинга — вдруг неожиданно выстрелил в воздух. «Ты хочешь, чтобы сюда нагрянули хаймверовцы и жандармы?» — спросил Крайский. «Да! — ответил тот. — Я буду бороться!» 48 Большинство молодых участников февральских боев действительно не сложили оружия и стали организаторами и активными членами нелегального социалистического движения в Австрии.

Развитие революционной тенденции в рядах ССМА создавало благоприятные предпосылки для сотрудничества с коммунистическим молодежным союзом, не отличавшимся, правда, столь большой численностью. Летом 1919 г. он насчитывал 700 человек, через год — 1 200, из них 55% были металлисты и 18% — печатники, 77% членов союза находилось в возрасте 15—18 лет, девушек. 49

Однако сплочению в борьбе против общего врага мешало различие идеологических концепций и политических симпатий, а также наличие левацких и сектантских тенденций в коммунистическом движении. На предложение социалистического союза учащихся наметить пути к сотрудничеству «К черту ваше сочувствие, если вы не можете дать ничего более! Революции нужны не сочувствующие, а соратники по борьбе!» 50.

Самой многочисленной в ряду созданных и возглавляемых социал-демократической партией политических организаций был шуцбунд. До 100 тысяч человек 51 объединяло в своих рядах это рабочее вооруженное формирование. СДПА. Ни одна европейская социалистическая партия не могла похвастаться собственными боевыми отрядами. Создание шуцбунда было вызвано целым рядом причин. Прежде всего оно было непосредственно связано с одним из главных постулатов австромарксизма о необходимости завоевания политической власти исключительно мирным, демократическим путем. Шуцбунд должен был обеспечивать условия для возможной победы с помощью избирательных бюллетеней, поэтому его главной Задачей являлось не участие в вооруженных

[95]

боях с реакцией, а их предотвращение. Соответственно звучал и девиз шуцбунда «Стоять с ружьем, прижатым к ноге!», тиражированный в многочисленных графических изображениях. По мысли австромарксистских лидеров СДПА, в новых условиях, когда волна революционных выступлений пошла на спад, а мир капитала вступил в период стабилизации, боевая пролетарская организация вместе с создаваемой в начале 20-х годов широкой сетью производственных советов должна была заменить созданные в первые годы после свержения династии Габсбургов рабочие Советы.

Создание вооруженных отрядов отвечало настроениям значительной части рабочего класса, стремившейся дать действенный отпор наглевшему фашизму. Показателен в этом отношении эпизод, происшедший в небольшом городке Димлах, о котором рассказал Отто Бауэр на съезде СДПА. Отбыв срок заключения за участие в вооруженной стычке, трое рабочих уже через несколько часов после освобождения снова маршировали в рядах шуцбунда 52. Популярность шуцбунда объяснялась также весьма распространенным в тот период своеобразным психологическим феноменом, который Б. Крайский метко назвал «сентиментальным милитаризмом». В наибольшей степени он был присущ ветеранам первой мировой войны. Ностальгия по былой военной мощи проявлялась разнообразно: среди кинопродукции, например, в 20—30-е годы лидировал по популярности фильм «Любовь в униформе», распространена была мода на различные полувоенные формирования."И шуцбундовцы на долгих ночных дежурствах говорили главным образом об Изонцо, Горлице и других сражениях минувшей войны 53.

Однако и в марте 1933 г., когда Дольфус разогнал парламент, и в июле 1927 и феврале 1934 г., когда полиция стреляла в безоружных рабочих, шуцбундовцы не получали от партийных лидеров приказа начать активные действия. Н. Лезер отмечал: «Массы ждали с одной стороны сигнала руководства, а с другой — вызванных этим сигналом активных действий шуцбунда, шуцбунд ждал сигнала руководства и начавшейся в силу этого приказа поддержки со стороны масс, руководство же ждало, пока возмущение масс достигнет той степени, которая сделает ненужным его сигнал» 54. Эта неразбериха усугублялась отсутствием единого военного плана. По замыслу военного руководителя шуцбунда Эйфлера, поддерживаемого его политическим руководителем Ю. Дойчем, отряды должны были наступать на центр Вены при поддержке масс, оказываемой с помощью всеобщей забастовки. Бывший до 1929 г. командиром шуцбунда Т. Кернер решительно отвергал этот план как нереальный с военной точки зрения, а также и в силу того, что структура и авторитарный характер шуцбунда не соответствовали демократической сущности головной организации — партии. В предложенном в 1928 г. руководству СДПА меморандуме он

[96]

выдвинул свой план, предусматривавший мобилизацию масс при поддержке их шуцбундом, вооруженным оружием мелкого калибра 55.

Но в сущности оба плана противоречили основным намерениям австромарксистов. Описывая впечатления от личной встречи с Ю. Дойчем незадолго до его смерти, Н. Лезер подчеркивал, что собеседник не смог развеять его опасения относительно того, что шуцбунд был просто большой военной игрой с целью напугать врагов и успокоить своих 56. Подобная позиция руководства СДПА вызывала разочарование и протест у, многих рядовых шуцбундовцев, а у некоторых — даже мародерские настроения. В апреле 1934 г. шофер из Вены прислал известному, деятелю ХСП, столичному вице-бургомистру Э. Винтеру письмо, в котором сообщал, что он «душой и телом был предан социал-демократии» и вступил поэтому в республиканский шуцбунд. Но позиция некоторых из новых соратников заставила его вскоре выйти из организации. Они прямо заявляли о том, что в случае начала гражданской войны кинутся прежде всего «штурмовать» ювелирные лавки 57. Большинство же шуцбундовцев хотело не на словах, а на деле бороться с авторитарным режимом. Но отсутствие твердых политических убеждений заводило некоторых из них в тупик. Не случайно часть разочаровавшихся и вышедших из организации шуцбундовцев приняла участие в нацистском путче в июле 1934 г., в ходе которого был убит Дольфус 58.

В упомянутом письме венского шофера высказывалась также обида за то, что шуцбундовцы называли Христа «бродягой» и вообще насмехались над его религиозными воззрениями. Но в целом для социал-демократии подобное отношение к религии было нетипичным. В целях усиления своего политического влияния СДПА постоянно стремилась вырвать хотя бы часть религиозно настроенных трудящихся из-под идейного и организационного господства христианско-социальной партии, опиравшейся в своих действиях на социальную доктрину католицизма.

В свою очередь многие сторонники ХСП хорошо понимали, что отрыв от социалистического движения окончательно перечеркнет надежды на поддержку промышленных рабочих. На, стыке двух противоположных по своей сути тенденций и возник союз «религиозных социалистов», ставший важным звеном системы политических организаций, функционировавших под эгидой СДПА. Состав союза был по преимуществу пролетарским. Возглавлял его рабочий-металлист Отто Бауэр, к имени которого обычно добавляли определение «малый», чтобы отличать от главного идеолога австромарксизма. Бауэр-«малый» признавал, что рассчитывать на поддержку промышленного пролетариата можно, лишь находясь внутри организованного социалистического движения и разделяя программу СДПА. Видным деятелем союза, одним из его главных

[97]

теоретиков был Аугуст Цехмайстер — сын королевского парикмахера. Как и австромарксисты, он считал необходимым отделение церкви от государства, видя в этом, однако, лишь путь к установлению царства божьего на земле. Свое участие в движении «религиозных социалистов» Цехмайстер объяснял необходимостью включения католиков в процесс строительства социализма, поскольку в перспективе и христианское, и социалистическое учение должны слиться в единое целое 59.

В Берндорфской программе, принятой в 1930 г., религиозные социалисты определили социализм как новое устройство хозяйства и общества на демократично-кооперативных основах. В документе выражалась уверенность, что кооперативная организация экономики поможет преодолеть противоречие между трудом и капиталом 60.

Этот союз, в отличие от других групп религиозных социалистов, возглавляемых Рихардом Редлерсом и Аурэлом Колнаи, сохранил преданность и тесную связь с социал-демократической партией вплоть до роковых событий 1938 г. Членов его не смогло поколебать даже заявление папы Пия XI (сделанное им в энциклике «Квадрагезимо анно») о том, что нельзя быть одновременно добрым католиком и настоящим социалистом. Хотя после февральских событий 1934 г. численность религиозных социалистов, конечно, значительно сократилась 61.

К числу политических организаций, руководимых СДПА, в известной степени можно отнести и свободные профсоюзы. Но надо учитывать, что их деятельность носила в целом достаточно автономный характер. К тому же в силу своей специфики профессиональные организации выполняли, конечно, не только политические функции. Однако благодаря своей массовости и тесным контактам с СДПА свободные профсоюзы играли важную роль в усилении политического влияния социал-демократии и распространении австромарксизма в рабочей среде. После свержения Габсбургов в периоды бурного революционного подъема и последующей частичной стабилизации капитализма численность пролетариата, организованного в свободных профсоюзах, быстро возрастала, что не исключало, впрочем, и временных отступлений в условиях натиска реакции 62: в 1919 г. они насчитывали 772 146 чел., в 1920 — 900 820, в 1921 — 1 079 777, в 1922 — 1 049 949, в 1923 — 896 763, в 1924 — 828 088 и в 1925 — 807 515 чел.

К концу 1923 г. в профессиональные организации входило 90,74% строительных рабочих, 96,57% горняков, 75,18% печатников. 98,90% железнодорожных рабочих, 87,82% работников деревообрабатывающей промышленности и т. д. 63. Даже в самые трудные для австрийских трудящихся годы глубокого экономического кризиса и наступления фашизма свободные профсоюзы значительно 

[98]

превосходили по численности другие отряды профессионального движения 64:

 

1931 г.

 

1932 г.

 

 

 

 

свободные профсоюзы

582 687

 

520 162

христианские профсоюзы

108 420

100 606

пангерманские профсоюзы

49 645

53 376

[99]

Персона