ПЯТНИЦА
31 ДЕКАБРЯ 1976 г.

КИТАЙСКАЯ СТРАТЕГИЯ ТЕРПИТ ФИАСКО

Ничего, никакие антимарксистские действия китайцев не должны удивлять нас. Мы рассматриваем действия и взгляды Коммунистической партии Китая, ее Центрального Комитета и Мао Дзэдуна в марксистско-ленинском свете, освещающем нашу партию. Однако ни одно из их действий не соответствует нашей теории, так как Коммунистическая партия Китая не руководствуется марксистско-ленинской теорией.

Как я говорил и писал и раньше, этой болезнью Коммунистическая партия Китая заболела с самого начала своей деятельности. Она ошибками начала эту деятельность и ошибками же продолжает ее, даже и в основных вопросах марксистско-ленинской теории, хотя об этой ее деятельности официально ничего не написано. Говорят о фракционной борьбе, которая велась в ее рядах: каждая фракция критиковала и обвиняла другую; одна фракция выдавала себя за сторонницу Коминтерна, другая — нет; одна утверждала, что „руководствуется идеологией рабочего класса" и считала этот класс гегемоном в пролетарской революции, другая же признавала за крестьянством роль гегемона.

Коммунистическая партия Китая эти вопросы никогда не анализировала на научной основе, сквозь призму марксистско- ленинской теории, она не рассматривала их с учетом условий Китая. Даже и если она делала это, то в этих так называемых анализах преобладают агитация и пропаганда, насыщенные пустым и стереотипным фразерством, идеалистическим и софистическим по форме и по содержанию, похожим на старый стиль буддистских, идеалистических и мистических писаний, в которых возвышается и превозносится культ той личности, которая „духовно" руководит и управляет фракцией.

Такой была и фракция Мао, о котором мы не можем говорить, ибо мало знаем в точности о нем, не знаем, почему его несколько раз исключали из партии. Нам известно, что Мао откололся от партии, присоединился к ней, был исключен, потом вновь был принят в нее, был переизбран в Центральный Комитет и совершил „Великий поход". Этот поход вошел в историю, и этим начинается легенда о Мао. Он поехал в Яньань и там основал „советскую" власть Яньани. И как он ее основал? Мао поступил подобно левым, исходя из эклектических „марксистских" позиций, руководствуясь ошибочными взглядами на классовую борьбу и на будущую власть. Можно догадаться, что под термином „советская" он подразумевал „советы", как органы диктатуры пролетариата, однако, как выяснилось впоследствии, „революционной народной" властью Мао Цзэдуна оказалась „власть рабочих, крестьян, мелкой буржуазии и средней буржуазии". При этой гибридной власти каждый класс имел свою звезду на государственном флаге. Эта власть не развивалась, она никогда не переросла в диктатуру пролетариата de facto и de jure, хотя пропаганда много разглагольствовала и разглагольствует о том, что она, мол, является диктатурой пролетариата.

В Китае власть не могла быть и не является диктатурой пролетариата, ибо одной из функций последней является подавление эксплуататоров, контрреволюционеров, классовых врагов, врагов социализма, что в Китае никогда не делалось. Вопреки положениям Маркса и Ленина, Мао не только не боролся против реставрации капитализма в Китае, не только допускал эту реставрацию, но даже и подготавливал ее своими антимарксистскими теориями.

Чем это объясняется? Это объясняется тем, что Мао, не будучи марксистом, не работал, не боролся за создание и закалку подлинной марксистско-ленинской партии. Коммунистическая партия Китая не является партией рабочего класса, ибо она не руководит диктатурой пролетариата. В Китае нет подобной диктатуры. В этой стране власть является прогрессивной буржуазно-демократической властью и, как сам Мао признает, этой властью „руководит коалиция партий, придерживающихся различных политических и идеологических взглядов".

Итак, по этим ключевым вопросам марксистско-ленинской теории, какими являются вопрос о диктатуре пролетариата, о руководящей роли рабочего класса и его авангарда, Коммунистической партии, как и о классовой борьбе, Мао Цзэдун стоит на оппортунистическом, ревизионистском пути, он выступает как социал-демократ. Этот критик Сталина стоит за интеграцию буржуазии и кулачества в социализм, он является новым Бухариным, прикрывающимся якобы марксистскими формулами. Относительно диктатуры пролетариата Мао Цзэдун, этот новый ученик Бернштейна и Каутского, выдвигает якобы марксистские словеса. Высказываясь за многопартийную систему управления страной, он выступает как все другие буржуазные социал-демократы, прикрывая свои правые взгляды левыми фразами.

Национально-освободительной войной китайского народа Мао Цзэдун руководил на основе этих внешне марксистских, а в сущности немарксистских принципов. Война китайского народа против иноземных захватчиков была справедливой войной, но ее можно приравнять к борьбе алжирского народа против французов. Алжирский народ вел решительную освободительную борьбу под руководством буржуазных националистов, а борьбой китайского народа руководили прогрессивная буржуазия и незакаленные, колеблющиеся коммунисты, которые не стояли твердо на принципах и нормах подлинной марксистско-ленинской партии, правильно применяющей эти принципы и эти нормы в соответствии с условиями данной страны. Тут речь идет не столько о союзах с демократическими, прогрессивными и некоммунистическими элементами (это другая важная для победы проблема), сколько о коренных принципах, которые я отметил выше. Однако нельзя было затмить роль Коммунистической партии Китая, не надо было разделить ее руководство с другими партиями, как это рекомендует Мао в своем „декалоге" апреля 1956 года. Вся эта масса так называемых марксистско-ленинских теорий Мао Цзэудна проводилась в жизнь и пропагандировалась эклектически в зависимости от обстоятельств, нужд и ситуаций.

В течение 50 лет Мао Цзэдун и его товарищи вырабатывали стратегию и тактику, нацеленные не на торжество революции под знаменем марксизма-ленинизма, а на торжество Китая, как великой мировой державы.

Как в прошлом, так и теперь в Китае руководствуются мелкобуржуазными взглядами. Китайская линия характеризуется постоянными зигзагами, стратегия партии была неустойчивой, ее политика изобиловала приливами и отливами, она не рассматривала эти вопросы в соответствии с марксистско-ленинской материалистической диалектикой.

Как во время войны, так и после нее, после установления народной власти, внешние китайские союзы никогда не были прочными. А главное, эти союзы не заключались на принципиальных, революционных основах, они характеризовались лицемерными ухищрениями и конъюнктурными поворотами, основанными на идее укрепления Китая, как великого государства. Китай, бывший друг Советского Союза времени Сталина, сдружился с хрущевцами, когда они захватили власть, но, увидев, что от них нет никакой пользы, он сдружился с американцами. Завтра он может поладить и с советскими; он еще теснее свяжется и с титовцами.

Китайская Культурная революция представляла собой фракционную борьбу между группой Мао и группой Лю Шао-ци. Ни рабочий класс, ни его союзник — крестьянство, — а главное ни их руководство. Коммунистическая партия Китая не принимали участия в ней, не понимали свою роль, не были приведены в движение ни той, ни другой фракцией. Руководящую роль в этой революции сыграла армия, которая была на стороне Линь Бяо и Мао.

Так называемая Коммунистическая партия Китая не была партией революции, ибо она и не воспитывалась в ее духе. Она скорее была „партией крестьян", по традиции стоявшей в ожидании того, кто победит путем военного насилия.

Фракция Мао победила, но „революцию" он оставил на полпути, он воспрепятствовал революционному насилию, потому что в Китае не было диктатуры пролетариата. Мао вместе с Чжоу Энь-лаем усиленно восстанавливали положение и укрепляли позиции клана на своем пути. Они устранили Кан Шэна, ликвидировали Линь Бяо и Чэнь Бо-да и в то же время собирались смести „колючки", которые еще путались у них под ногами, то есть, ликвидировать „четверку", как они говорят.

Со смертью Чжоу Энь-лая и Мао клан лишился главных вожаков. Страна и клан остались без головы и охвачены страшным хаосом. Те, кто остался, как внутри страны, так и за ее пределами, руководствуется призраком умерших, антимарксистской идеологией. Реакционная стратегия Мао и Чжоу терпела и терпит фиаско. Оба они маневрировали: Мао — незаслуженным „престижем" „патриарха", Чжоу — своими ухищрениями на сцене и за кулисами.

Новые ревизионисты, пришедшие во главе партии и правительства в Китае, продолжают плавать в социал-демократической трясине, в которую они все глубже и глубже погружаются. Они надеются, что марксистская маска не будет сорвана с них, но они сами же срывают ее. Они думают, что „престиж" Мао и Чжоу выведет их из трясины, что потенциал Китая, как территориальный, так и людской, будет. импонировать марксистам-ленинцам, революционерам и прогрессивным народам. Но они будут разоблачены, они потерпят крах, они доведут до конца антимарксистскую линию Мао и Чжоу и будут вести Китай более галопирующими темпами по пути буржуазного капиталистического государства. Это будет непременно так, если участники этой группы, этой контрреволюционной фракции, не будут низложены и если „конюшни" Мао и Чжоу не будут подметены Железной метлой, но на этот раз путем поистине великой пролетарской революции, руководимой подлинной марксистско-ленинской коммунистической партией, посредством железной диктатуры пролетариата и классовой борьбой, как нас учат Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин. Это единственный путь к спасению Китая. Путь Мао, Чжоу, Дэна

и Хуа Го-фэна есть путь капитализма, путь реакции и социал-империализма.

Надо окончательно развеять мифы и культы Мао и Чжоу, ибо только это спасет Китай от капиталистических хищников. Пришедшие к власти китайские предатели пытаются закрепить положение; марксистско-ленинские китайские революционеры должны бороться с оружием в руках, а не бояться революции. Это единственный путь к спасению Китая.

Энвер Ходжа. Размышления о Китае. II. 1973-1977. Отрывки из политического дневника. Тирана, 1979. С.394-399.