Принудительные работы по восемь, девять часов в день и больше.
Принудительные работы по восемь, девять часов в день и больше
Как заявил национал-социалистический министр Фрик, заключенные в концентрационных лагерях должны быть перевоспитаны в полезных граждан государства посредством разумного - труда. В действительности же эти принудительные работы, длящиеся восемь, девять и больше часов, не что иное, как один из видов мучительства.
Достаточно прочитать нижеследующие строки из письма одного заключенного, чтобы получить представление и об этом «воспитательном труде»:
«В половине шестого утра нас выгоняют на работу. Полтора часа приходится итти к месту работы, итти в строю и затем работать до половины третьего с перерывом в один час. Работа
[ 277 ]
состоит в распланировке и прокладке дорог. Потом снова полуторачасовая маршировка до лагеря. Нас сопровождает конвой из 20 штурмовиков под командой полицейских; вооружены они винтовками, револьверами и резиновыми дубинками».
Пытке этих непривычных принудительных работ подвергаются также врачи, адвокаты, писатели. Многие из них люди уже немолодые, которым такая работа не по силам. В концентрационном лагере Хойберг заключенные работают на каменоломнях. В лагере Нейштадт они заняты земляными работами по расчистке территории для аэродрома. Несмотря на все предупредительные меры и ухищрения, сведения о режиме принудительных работ в лагерях проникают в печать. Национал-социалисты пытаются парализовать действия этих сообщений, помещая в своих иллюстрированных журналах специально заснятые сцены лагерной жизни. На этих снимках заключенные показаны за легкой и живой работой. Этим лживым иллюстрациям противопоставим следующее описание, данное нейтральным посетителем Ораниенбургского лагеря:
«Работа эта — назовем ее работой — самая большая бессмыслица, какую только можно себе представить как для стражи, так и для заключенных. Трое молодых рабочих заставляют шестерых своих товарищей по безработице полоть траву, причем с максимальной скоростью. Шесть человек в лохмотьях лазают по камням, вырывают стебельки весенней травки, пробивающиеся между камнями, вырывают миниатюрные корни, очищают песок от сора и аккуратно забивают его снова в щели мостовой. Инструментов никаких. Разумеется, трава никому не мешает, и нет ровно никакого смысла полоть ее.
За фабричным зданием усиленно льют воду. Двенадцать человек изо всех сил стараются вычистить старое здание. Если оно не будет блестеть, как дворец из мрамора, это вменят им в вину, припишут их личной непригодности. Они должны убрать каждую песчинку, каждую щепку. На фабричной стене красовалась прежде советская звезда—прочь ее, хотя бы пришлось для этого развалить всю стену. И здесь совершенно бессмысленная, нелепая трата сил, не работа, а только занятие.
Гораздо хуже обстоит дело на другой работе. Выкорчевывается соседний лес. Стволов уже нет. Заключенные под усиленным конвоем отправляются в лес. Они должны голыми руками выкапывать из земли огромные пни с корнями. Штурмовики подгоняют людей, которые годятся им в деды, выражениями «старая свинья», «красная свинья», «старая яичница» — выражения эти взяты из жаргона императорской армии, но стали лишь еще крепче и циничнее».
Такова воспитательная работа имперского министра внутренних дел Фрика!
[ 278 ]